Из дома на шум вышли женщины. Дирижер опустил ружье. Георгий воспользовался случаем, выскочил из машины и убежал со двора.
Из глаз Лии катились крупные слезы. Она умоляла:
— Санат, мы должны жить. Должны выступать. Должны растить нашего ребенка. А то, что ты задумал, перечеркнет наши планы.
У Дирижера защемило сердце. Он бросил ружье под сиденье, вышел из автомобиля и обнял разрыдавшуюся девушку.
— Я люблю тебя. Мы будем вместе, — прошептал он.
Она плакала, склонив голову ему на плечо. За спиной раздался окрик:
— Лия, брось его. Отойди!
Беридзе уже пришел в себя, вооружился охотничьим ружьем и целился в Шаманова. Дирижер смотрел на направленный в него ствол и корил себя, что допустил слабость. Лия стояла между отцом и другом.
— Нет! Нет, папа! — взывала она к разуму отца.
— Позвони в милицию. Или я его пристрелю!
— Убери ружье, папа! Санат же тебя отпустил.
— Он угрожал мне. Хотел убить меня и Георгия. Нана, оттащи дочь! — крикнул Беридзе жене.
Нана Ревазовна бросилась к Лие, дернула ее на себя, попыталась увести. Дирижер не удерживал девушку и остался беззащитным.
Он мог бы попытаться уложить противника силой своего голоса и, возможно, даже успел бы, если бы действовал с первой секунды. Сейчас было поздно. Санат стоял в центре двора, до спасительных ворот десяток метров, а до вооруженного противника не больше четырех. Пуля догонит его, да и спасаться бегством он не хотел.
И Дирижер пошел грудью на стволы.
— Стой! — приказал Беридзе.
Дирижер двигался вперед. Беридзе отступил, предупреждая:
— Стой! Буду стрелять!
Дирижер молчал. Его голос мог многое. Он не раз успокаивал драчунов в ресторане или добивался снисхождения от самой злобной канцелярской мымры, меняя голос в зависимости от обстановки. Сейчас он не использовал ни силу убеждения, ни жалобную просьбу, он просто шел вперед навстречу своей судьбе.
Шаг. Еще один шаг. Следующий может стать последним.
Лия вырвалась из рук матери и бросилась в ноги отца. В ту же секунду палец Беридзе надавил на курок. Щелкнул боек. Лия закричала. Искаженные ужасом лица женщин словно уже видели трагедию.
Но выстрела не последовало. Беридзе удивленно смотрел на стоявшего перед ним Шаманова. Дирижер достал из кармана патроны и бросил их под ноги противнику. В Беридзе что-то надломилось, он опустил ствол.
Санат поднял Лию, прижал к себе и повторил:
— Мы будем вместе. Я вернусь, осталось недолго.
Он передал плачущую девушку в объятия матери и вышел со двора. Дирижер удалялся от любимой женщины, но еще долго слышал ее скорбный незатихающий плач.
