Дирижер | страница 103
— Вези ее в Красную Поляну, там есть акушерский пункт.
Антон повел жену к машине. Сана на ходу отдавала распоряжения брату:
— Пакет из спальни принеси. Я подготовила для больницы. И что-нибудь постелить в машине.
Шаманов закрыл ворота за белыми «жигулями». Автомобиль скатился по темной улочке на Курортный проспект с неоновыми вывесками и помчался прочь от гостиницы «Жемчуг». Сана бросила взгляд назад. Прежняя жизнь, полная опасности, осталась в прошлом, она ехала к безмятежному счастливому будущему.
Но старые грехи отбрасывают длинные тени.
В это же время Рудольф Матвеевич Портновский спустился после работы с девятнадцатого этажа на грешную землю и уселся в свою «волгу». Он спешил домой, чтобы крепко напиться. В гостинице директор олицетворял собой деловитую аккуратность и не мог позволить себе больше чем рюмку-другую. Однако нервное ожидание последних дней лучше всего лечилось алкогольным забытьем.
«Волга» только тронулась, как на пути машины оказалась темная фигура в шляпе. Портновский в гневе затормозил, но выругаться не успел. Кто-то, притаившийся за сиденьем, приставил к его горлу острый нож. Человек в шляпе оказался около водительской двери. Портновский узнал Капитана.
Тот распахнул дверцу и угрожающе процедил:
— Карточный долг возвращают деньгами или кровью. Ты что выбираешь?
— Но я же не играл, — заблеял Портновский.
— Неправильный ответ.
Лезвие вдавилось сильнее, и Рудольф Матвеевич запричитал:
— Я верну. Всё верну.
— У тебя два дня. Больше ждать не буду.
Нож процарапал острым кончиком шею перепуганного директора и исчез.
— Это зарубка на память, — сказала Рыжая.
Потрясенный директор не спрашивал, как она пробралась в закрытый автомобиль.
Хлопнула задняя дверца. Рыжая взяла под руку Капитана, и парочка растворилась в вечерних сумерках.
Рудольф Матвеевич ощупал царапину, слизнул с пальцев кровь и заплакал от бессилия. То, что он считал легким заработком, обернулось огромным долгом и страхом потерять жизнь. От мафии катал его не защитят ни борцы, ни милиция. Оставалась единственная надежда — на Бога. Если план Беридзе сработает, они вернут украденные деньги.
Глава 36
Тяжелые роды длились уже второй час, и эти два часа были похожи на вечность. Сидеть в приемной и слушать, как за стенкой тужится и кричит родной человек было невыносимо. Антон Самородов вышел из белого домика с казенной табличкой «Фельдшерско-акушерский пункт» на ночную улицу горного поселка. Хорошо, что у него обычный слух — сюда крики не доносились.