— Не за него бы тебе сейчас волноваться, красавица! — Услышала я знакомый рыкающий акцент.
— Не думай, что ты победил! — Гордо, но дрожащим от страха голосом пропищала я.
— А что же мне остается? — Резонно спросил оборотень, не спеша подкрадываясь ко мне.
Я пожала плечами — кто же может знать, что там у него, у маньяка, в голове творится?!
— Ты такая сладенькая… — Шептал волк, подкрадываясь все ближе, — Твоя шейка такая мяконькая… А грудь… Ммм…Так бы и…
— Слушай, ты! — Не хуже волка прорычал до боли знакомый мне голос. — Зря ты так, Хвостатый, мы же к тебе со всей душой, по-хорошему… И вот дождались — ты меня до чертиков разозлил. Ах, глупый маленький волчонок, ты даже не представляешь, что натворил. Повтори-ка еще раз, что ты хотел бы сделать с грудью моей подопечной?
Мы обернулись: я — с надеждой, оборотень — с ужасом. Лео и вправду был в бешенстве: кожа и глаза сияют голубым огнем, Сила буквально клубиться в воздухе…Только мне позволяется доводить его до такого состояния и после оставаться в живых. Жалко волчика…
Мой любимый упырь, грязный и облепленный пылью, умудрялся выглядеть эфирно и угрожающе. Другие бы выглядели глупо, а он был прекрасен. И как ему это удается?!
— Да я ничего… — пролепетал оборотень, отодвигаясь от меня и стараясь стать как можно незаметнее и меньше.
— А про шейку? — Напомнил Лео.
— Шейка как шейка… Хорошенькая такая… — Оборотень «незаметно» отступал за кучу мусора, в слепой надежде, что его не заметят. Наивный!..
— Что с ним сделать? — Лео повернулся ко мне.
— Ну…Лео, берегись!
Коварный Волк прыгнул на вампира и, припечатав его к земле и торжествующе оскалившись, захохотал:
— Самоуверенные погибают первыми!
— А волчата, сдуру наехавшие на вампира, не живут вообще! — Лео легко (словно оборотень не давил на него всем своим весом) спихнул его с себя и, незаметным затертым мазком поднявшись на ноги, так наподдал злобному Волку, что тот, повизгивая, улетел на другой конец свалки, сшибая на лету горы мусора. — Так тебе!
Порыв ветра — и Лео уже нет рядом. Только слабый поток шевелящегося подобно поземке мусора может указать, в каком направлении он отчалил.
Кто-то застонал, и я вспомнила о наших друзьях. Мельком глянув на все еще валяющегося в беспамятстве Сону, я заметила для себя, что рана не опасная и, промытая, окажется всего царапиной. А вот пришедшая в себя Куница выглядела хуже…
Девушка судорожно глотала воздух ртом, а горло ее, от которого осталось лишь жуткое кровавое месиво, изрыгало судорожные всхлипы. Она непрерывно стонала, ее руки конвульсивно молотили по земле, пальцы сжимались в жутких судорогах. Я, упав подле не на колени, разодрала подол платья и, наскоро соорудив бинты, принялась, как в промывке полов, собирать кровь. Кое-как прочистив рану, я накрыла ее вмиг промокшими тряпками.
