Ника не понимала, что происходит. А девочка, положив на плечо суконку, подняла скрипку, потрогала струны, натянула смычок — все медленно, основательно, как перед концертом, и начала играть.
Происходило что-то значительное, это ясно. Ника влезла на подоконник, высунулась в форточку — для кого она играет?
Случайные прохожие удивленно поглядывали наверх, но не останавливались, шли мимо. Снизу девочку не видно. Пятый этаж высоко, на противоположной стороне жилой дом поменьше, и звуки скрипки свободно улетали вдаль, над домами, к деревьям парка.
Ника слезла с окна, села на диван — и не видела, что в доме напротив отворилось окно, посыпались вниз полоски бумаги, замазка. Потом его закрыли, но оно растворилось снова, кто-то толкнул рамы изнутри.
Сначала девочка играла что-то грозное, требовательное. Казалось, что она бьет смычком по струнам, потом — щемящее, горестное, и Ника подумала — это о любви.
Девочка вошла в комнату, прикрыла дверь, заботливо вытерла скрипку, положила в футляр. Ее задор исчез, она устало опустилась на диван рядом с Никой.
— Кто ты? — спросила Ника.
— Таня… Этого мало, конечно. Если ты мне понравишься, расскажу больше. А ты кто?
— Ника…
— Это твоя мама скульптор? — Таня смотрела в раскрытую дверь мастерской, где на фоне большого окна был виден накрытый бюст генерала.
Ника кивнула.
— Никогда в жизни не была в мастерской скульптора. Можно взглянуть?
Вечерело. Рисунки, эскизы, наброски на стенках прятались в сумрак. Бочка с глиной в углу была аккуратно прикрыта, отдыхали на столике чистые стеки — деревянные палочки; уже несколько дней мама не работала. Никаких прежних работ здесь не было, они остались в Киеве, эта мастерская — временная.
Таня подошла к скульптуре. Ника впопыхах не очень тщательно закутала ее, простыня задралась. Таня двумя пальцами осторожно приподняла край влажного холста.
— Кто это?
— Генерал…
— Почему же он плачет?
— Его убили…
— Жалко. Видно, сильный был человек.
— Да, он освобождал этот город.
— Но ведь генералы не плачут… во всяком случае, при людях. Твоя мама ошибается.
— И этот не плачет. Это я… — Ника протянула руку, чтоб загладить грустные, не генеральские бороздки. Но Таня придержала ее:
— Подожди…
Таня внимательно всматривалась в лицо. Вздохнула. Опустила полотно, поправила. Подошла к стене, где висел, в рисунке, эскиз памятника. Памятник должен быть в центре, возле ратуши. Пока там стоит небольшая пушка, горкой сложены снаряды и доска с надписью, что здесь похоронен генерал.
