— Вы надолго в Западную приехали? — спросила Клара. Хоть и были они все время вместе, поговорить не пришлось: то поход в кино, то на озеро, то в лесопарк за орехами, то игра в волейбол. Сейчас все барахтались у берега, а девочки переплыли к дальнему помосту-пляжу и остались вдвоем.
— Не знаю… Маму прислали, чтоб она сделала памятник генералу, который погиб при освобождении города. Сколько она будет работать, столько мы и будем здесь.
— Она что — художница?
— Скульптор…
— А мы, наверное, надолго, — не дожидаясь Никиных вопросов, сказала Клара и не без гордости добавила: — Мой папа в обкоме работает. Он часто в командировки ездит, мы с мамой всегда за него переживаем. Знаешь, в селах, в Карпатах, — бандеровцы… — Эти слова Клара произнесла беззаботным голосом, отковыривая от досок и бросая в воду гнилушки.
— А у меня нет папы, — сказала Ника.
— Погиб?
— Не знаю. Мне кажется, его и не было никогда.
Клара фыркнула:
— Такого не может быть. Откуда же ты взялась?
— Мне иногда кажется, что ниоткуда, прямо из всего, что вокруг: из неба, из воздуха, из озера, из солнца…
— Придумаешь тоже.
— Когда все время одна, еще и не то придумаешь… Ну ладно, хватит, — прервала она себя, заметив на Кларином лице недоумение и сочувствие. — Смотри, какая странная компания!
На берегу остановилась легковая машина, из нее вывалились две девочки, а может, и девушки в ярких воздушных платьях и соломенных шляпах с огромными полями и двое ребят в светлых костюмах. Наряд их был явно не пляжный, но, видно, они и не собирались купаться. Девочки, высокие, тонконогие, да еще в туфлях на каблуках, отошли к деревьям, стали причесываться, поправлять платья.
— Шифоновые, — сказала Клара. — Самые модные…
Ребята, сняв пиджаки и повесив их на дерево, достали из машины какое-то полотнище, расстелили его на траве, стали извлекать из сумок свертки, бутылки; все это раскладывали и расставляли на скатерти, брошенной поверх полотнища.
Один из них, широкоплечий, круглоголовый, пошел вдоль берега, остановился с той стороны, где расстояние до помоста было самым коротким, приложил руку козырьком к глазам и начал бесцеремонно разглядывать Нику и Клару.
— А бабенки ничего! — крикнул он своей компании, нисколько не заботясь, что незнакомые девочки слышат его.
— Идиот! — прошептала Ника и прикрыла лицо концом Клариной косынки.
Клара, приподняв краешек косынки, украдкой наблюдала.
Товарищ круглоголового отвлекся от своих хлопот, подошел к берегу и тоже стал глазеть на девочек.
