Отказаться от участия я не решался. Не мог себе даже представить, что будет, если я выкажу прямое неповиновение. Оно ведь противоречит всей покладистой природе зомби. Восставшие зомби — нонсенс. Я полагаю, что и конфликт с нашими дикими сородичами спровоцировали люди. Если бы все эти вечно пьяные лейтенанты и их злобные командиры попытались мирно договориться… но они выбрали конфликт.
Я молился неведомым силам, — выслушает ли Бог мольбы зомби? Считается, что мы им прокляты, — просил избавить меня от встречи со Стеллой во время задания. Неужели меня отправят швырять в неё камни? Я сломаюсь, я этого не сделаю. Надписи на стенах — тоже не моё. Но это, конечно, проще, тут легче переступить через себя…
День, которого я так опасался, наступил. Мы с Кириллом сели в машину. Лейтенант посмотрел на меня с пьяной ухмылкой и сказал: «Не ссы. Твоя любовь уже ждёт тебя». Бравый вояка и в дороге непрерывно «развлекал» нас пошлыми шутками, своеобразно освещавшие «половой вопрос». Да, высшие силы не вняли моим просьбам, наше задание — забросать молящихся дымовыми шашками. Уже на подъезде лейтенант решил приободрить меня: «Ды ты не ссы, бабы такое любят, „чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей“».
Всё шло по плану. Машина остановилась в отдалении. Взяв дымовые шашки (слава Богу, что не камни!), мы приблизились к зданию церкви. Лейтенант и Кирилл быстро справились, не раздумывая бросили шашки. Я же вцепился в чеку и не решался её вырвать. Лейтенант с руганью бросился ко мне. Он моей рукой выдрал чеку, схватил мою руку, державшую шашку, махнул ею. Я от неожиданности разжал пальцы и шашка влетела в дверной проём… Лейтенант и Кирилл побежали к машине, а я застыл, наблюдая за выходящими… первой вышла Стелла — «Прости, я не хотел… Но я виноват, я не оправдываюсь». Я опустился на траву, сел. Меня убьют? Тем лучше. Дикие зомби окружили меня. Какое-то время они просто стояли вокруг меня. Я не чувствовал их настроений, слишком сильные эмоции переполняли меня самого изнутри, подавляя всякую чувствительность к внешнему. Разглядывать же лица не хватала решительности. Неслучайно же расстреливаемым завязывают глаза, хотя, что меняет эта повязка? Она не влияет ни на происходящее, ни на знание приговорённого о происходящем.
Но непродолжительную паузу нарушил звук шагов в мою сторону, я невольно обратил свой взор на идущего ко мне и увидел стоящего на расстоянии вытянутой руки зомби с серьёзным, грустным, мудрым, немного загорелым лицом. На его голове высился головной убор, напоминающий католическую митру. На меня пристально смотрели умные, мягкие глаза:
