Воскресенье, 3 апреля, 14.05
Палат-Горга, пустыня Саладх, Южный Ремарк
Операция «Пустынный кулак»
Смена караула. Отделение Ларса Нормана покидает пост у дороги на Кумиш, а мои солдаты занимают места у «кераста». Пурич беззвучно перебирает четки, у Ротта такой вид, будто ему глубоко насрать на «Пустынный кулак» и половину Вселенной, а Гаус и Водяная Блоха поглощены установкой пулемета на прицепе машины.
Рядовой Валич из второго отделения уже сложил сошку своего MUG-а, забросил его на плечо и бредет в сторону строений. Кульме, Ургель и седой Франк Хинте спешат за ним, без шлемов на головах и в расстегнутых жилетах. Изрядно припекает солнце.
Очередной караул, очередной день, в очередном селении. Это уже третье, после Балеха и Дорма, которое мы удостаиваем своим присутствием. Страх сменился рутиной и разочарованием — пока что мы ничего не нашли и не встретили противника, хотя ползаем по пустыне как тараканы. Партизаны наверняка о нас знают, и им на это плевать — или, наоборот, они боятся встретиться лицом к лицу с половиной роты.
— Ошалеть можно, да? — в такт моим мыслям говорит Норман. — Шариться по этим грязным хижинам куда хуже, чем патрулировать в Хармане. Лучше уж стоять на посту и пердеть на свежем воздухе.
— Во время смены ничего не происходило?
— Все есть в докладе, — улыбается Ларс, вручая мне служебный планшет. — Вообще ничего. Ни одного человека, машины или даже козы.
— Может, у них там в штабе что-то переклинило, и никаких повстанцев тут на самом деле нет? — Я недоверчиво качаю головой. — Иди, старик, а то у тебя солдаты разбегутся.
— Не беспокойся, к кормушке все явятся. — Он щурит глаза за стеклами очков; такое впечатление, будто у него свербит спина, и он не может почесаться.
— Хочешь мне что-то сказать?
— Идем прогуляемся, — он берет меня под руку. — Как-то не было времени поговорить, а за эти три дня я кое-что заметил.
Мы отходим на несколько шагов от машины и оба понижаем голос.
— Ну, что там у тебя? — с любопытством спрашиваю я.
— Слушай, у Петера есть тот малыш Хокке. Помнишь?
— Парнишка, который снял дрон с голубятни?
— Тот самый. Парень он неплохой, только такой… голубенький. Девушки у него нет, и он немного стыдится ходить с другими в душ. Так мне говорил Юри Труман, я вчера его расспросил. Но это неважно — какое нам на хер до него дело? Важно, чтобы сержант не догадался — он таких недолюбливает.
— Не знал.
— Ну вот, теперь знаешь. Но дело даже не в Голе. — Ларс сглатывает слюну. — Хуже всего то, что тот амбал из их отделения, Оскар Бенеш, доебался по-страшному до несчастного Альбина и постоянно его изводит. А Петер закрывает на это глаза.
