— С ними ничего не случилось?
— Они наверняка в шоке. Ну и несколько заноз в заднице, ничего страшного. Тебе от них привет. — Голя собирается уходить. — Если все будет в порядке, завтра напишем рапорт. Я говорил с лейтенантом Дерешем, они сейчас делают обход. Эту ночь ты проведешь здесь.
Меня расспрашивают обо всем — о головной боли, о проблемах с дыханием, о состоянии спины. Спрашивают еще о темных пятнах перед глазами, и я быстро отвечаю, что у меня их нет и никогда не было. Голубые хлопья не в счет. И нет, меня не тошнит, и мне хотелось бы поскорее покинуть медсанчасть и вернуться на службу. Я хочу отплатить сволочам, которые стоят за этим терактом.
Лейтенант Дереш выходит, а капитан Заубер внимательно на меня смотрит, держа в руке большой планшет. Включив его, она, хмурясь, водит пальцем по экрану. При каждом движении головы ее волосы, завязанные в светлый конский хвост, скачут из стороны в сторону. Когда-то она наверняка была красивой женщиной, но теперь ее лицо прорезают глубокие морщины.
Она просматривает фотографии — я не вижу издалека, что на них. Что, если во время взрыва я получил тяжелую травму и сейчас об этом узна́ю? Но задать вопрос боюсь — лишь упрямо молчу и жду.
— Прежде чем я покажу вам снимок, капрал, хотела бы спросить, есть ли вам мне что рассказать, — наконец говорит доктор Заубер. — Например, о перенесенных в прошлом операциях?
— Не понимаю, госпожа капитан.
— Не понимаешь? — Линда Заубер с силой закусывает губу. — Пока ты был без сознания, мы подвергли тебя самой лучшей диагностике, какую только можно здесь провести. У нас на базе есть переносной томограф. Так что прошу объяснить, что собой представляет этот продолговатый объект, который столь красиво светится в твоей голове.
Она подсовывает мне под нос снимок с томографа. На нем виднеется длинная белая полоса спереди черепа, врастающая в мозг. Я чувствую, как обливаюсь холодным потом.
— Это электрод, — тихо отвечаю я.
— Значит, я правильно думала, — удовлетворенно улыбается капитан Заубер. — В прошлом вы подверглись процедуре ГСМ, капрал. И не соизволили об этом упомянуть ни в анкете при приеме на службу в ВТО, ни в документах, которые подавали в МСАРР. Я просмотрела всю вашу медицинскую документацию. Ни слова об этом!
— Меня не взяли бы в армию, — прямо отвечаю я, понимая, что терять мне больше нечего. — Мое заявление отвергли бы даже не моргнув. Вы же сами знаете.
— И потому вы скрыли правду?
