— Такого не бывает.
— Как это? Гены, все дела ведь…
— После создания зелья мироустройство сильно изменилось. Некогда сильные стали слабыми и наоборот. Поэтому сейчас у крепостных не рождаются дети с даром. Да и смертность среди их детей поражает. При родах выживают только два из трёх.
— Странно…
— Многие рождаются уже мёртвыми. Хороших медиков на всех не хватает, — гордо заявляет Анжелика.
— Смотрю, ты недолюбливаешь крепостных?
— А за что их любить? Они рождаются, работают, умирают. Вот собственно и всё зачем они нужны.
— Воздержусь от комментариев, — сжимаю челюсть, чтобы не сболтнуть лишнего.
Мои родители тоже были своего рода «крепостными»… Мама работала на двух работах, папа на трёх, и всё это ради того, чтобы обеспечить более-менее комфортную жизнь для нас с Марком.
Мы могли себе позволить раз в год слетать в Турцию, была у нас даже поддержанная «Камри» и трёхкомнатная квартира. Но этом изыски заканчивались.
Я подозреваю, что именно три работы и свели моего отца в могилу — он просто перегорел. Ну а мама уже не смогла пережить его смерть. Мы с братом, конечно, пытались поддержать её и помочь, но всё было тщетно. Она умерла через полгода от остановки сердца.
Так мы с Марком и стали никому не нужными сиротами. Мама и сама была из детдома, а родители отца погибли в аварии, когда ему было двадцать семь.
Что ни говори, но смерть буквально преследовала нашу семью. И в итоге она победила. Костлявая сука…
Но ничего, теперь я знаю, что жизнь бессмысленна. А значит, нужно оторваться по полной! Неясно, что там возомнили о себе эти боги, но я всё для себя решил.
Мой мир был куда более суровым и жестоким, особенно в девяностые. Поэтому мне как-то даже жаль всяких «ниндзя» с сюрикэнами, ведь они даже не догадываются, с кем связались. Я из такой жопы выбирался, которая им и не снилась.
Пусть считают меня «ребёнком», как сказала Анжелика, я их вые*у и высушу, опомниться не успеют. Тоже мне, сильные мира сего…
Мы вновь выезжаем на шестиполосную дрогу. У меня назревает логичный вопрос:
— А зачем такая ширина дороги, раз машин не так много?
— Первая полоса для автобусов и свободных людей. Вторая для аристократов, третья для светлых и других экстренных служб.
— Даже тут разделение на классы…
— Чему ты так удивляешься?
— Не обращай внимания.
Мы подъезжаем к перекрёстку и останавливаемся — горит красный. Я с интересом заглядываю в окна первого этажа: люди живут ровно так, как и в моём мире. Никаких излишеств, старые холодильники, потрёпанные стены — всё как у всех.
