...
Однако подобный, как было сказано «сверху», «излишний либерализм» дорого обошёлся Генриху Григорьевичу.
«25 сентября 1936 года Сталин, находившийся вместе со Ждановым на отдыхе в Сочи, направил в Москву членам Политбюро телеграмму следующего содержания:
“Считаем абсолютно необходимым и срочным назначение тов. Ежова на пост наркомвнутдела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на четыре года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД”.
Уже на следующий день после получения телеграммы Сталина, 26 сентября, наркомом внутренних дел стал секретарь ЦК ВКП(б) Николай Ежов. По совместительству за ним сохранялись посты секретаря ЦК и председателя Комитета партийного контроля. Одним из первых шагов Ежова на посту наркома стало указание о том, что органы госбезопасности должны развернуть чистку, начиная с самих себя.
18 марта 1937 года Ежов выступил на собрании руководящих работников наркомата внутренних дел, на котором заявил, что “шпионы” заняли в НКВД ключевые посты. Он потребовал “твердо усвоить, что и Дзержинский испытывал колебания в 1925—1926 годах. И он проводил иногда колеблющуюся политику”. Это был сигнал о том, что репрессии коснутся и ближайших соратников Дзержинского. Вскоре волна арестов в НКВД захлестнула и его руководящих работников. Прежде всего, это коснулось лиц польской национальности. Руководством страны было выражено политическое недоверие внешней разведке»[113].
Звучит совершенно казённо: «выражено политическое недоверие». Словно бы товарищ Сталин пригласил к себе Абрама Ароновича Слуцкого, руководившего тогдашним 7-м отделом ГУГБ НКВД СССР, и сказал ему со всей большевистской прямотой: «Выражаю вам, товарищ Слуцкий...» (Ну, примерно так, как в известном фильме «Мимино»: «Он сказал, я испытываю к потерпевшему такую личную неприязнь...».) Нет, всё было гораздо проще и страшнее: «политическое недоверие» тогда выражалось смертной казнью. Может, именно потому и скончался вдруг Абрам Аронович за рабочим столом?
К сожалению, ответа на этот вопрос нам уже не найти. Даже многоопытный генерал-лейтенант Павлов остановился перед ним в недоумении, так написав в своей книге:
«Роль Слуцкого до сих пор для автора остаётся неясной до конца. Он руководил разведкой с 1935 по 1938 год, то есть в период уничтожения наиболее способных разведывательных кадров. Какова была его роль в этом? Способствовал ли он озлобленным инициаторам репрессий или как-то пытался сопротивляться им? Скоропостижная смерть Слуцкого в 1938 году либо была ускорена руководством, либо предвосхитила и его превращение в очередную жертву»
