Но многiе, кажется, забываютъ, что японецъ, подобно человѣку Горацiя, является человѣкомъ, которому «ничто человѣческое не чуждо». Если въ военное время онъ забываетъ, что онъ индивидъ для того, чтобы сознать себя крупицею, составной частью великаго цѣлаго, то въ обычной мирной обстановкѣ японецъ представляется самымъ обыкновеннымъ человѣкомъ, обладающимъ пороками и страстями въ не меньней степени, чѣмъ среднiй представитель всякой другой нацiи. И эти страсти порождаютъ часто нарушенiя наиболѣе важныхъ обязанностей, въ томъ числѣ и военныхъ.
Именно тотчасъ послѣ русско-японской войны наблюдался расцвѣтъ распущенности и отсутствiя дисциплины. Изъ любви къ женщинѣ, къ вину или къ игрѣ — часты побѣги изъ казармы. Кражи, драки и случаи неповиновенiя вовсе не являются, какъ слѣдовало бы, чуждыми военной средѣ. Я могъ бы указать рядъ фактовъ, когда солдаты, сопротивляясь своимъ начальникамъ, наносили удары, даже пускали въ ходъ оружiе. За отказъ въ отпускѣ, за нѣсколько рѣзкихъ словъ, также изъ за дурной пищи группы нижнихъ чиновъ по взаимному соглашенiю возмущались и совершали побѣгъ изъ полка. Не мало самоубiйцъ среди нихъ. Словомъ, въ 1909 г. болѣе 3600 солдатъ были преданы военному суду.
Начальники съ своей стороны часто забывали свой долгъ и до того грубо обращались съ подчиненными, что въ 1907 г.[10] вызвали противъ себя цѣлый походъ въ печати. Въ теченiе трехъ послѣднихъ лѣтъ среди офицеровъ двухъ каждыхъ категорiй резерва, призываемыхъ для учебныхъ сбровъ въ перiодъ съ апрѣля до iюля на срокъ около трехъ недѣль, тоже создалось обыкновенiе всѣми возможными способами уклоняться отъ призыва. Я лишь напомню еще о недавнихъ покушенiяхъ на измѣну[11]: удачные или нѣтъ, эти попытки служатъ тревожнымъ признакомъ измѣненiя образа мыслей японца въ такомъ важномъ вопросѣ.
Итакъ, не слѣдуетъ впадать въ крайности: японскiй солдатъ далеко не полубогъ. Но, не создавая изъ него легендарнаго героя, необходимо признать за нимъ рядъ достоинствъ.
***
Въ текущей политической жизни Японiи среди хотя и не слишкомъ частыхъ смѣнъ министерствъ обращаетъ на себя вниманiе то, что на постахъ министровъ военнаго и морского постоянно остаются одни и тѣ же лица. Этотъ фактъ зависитъ отъ двухъ причинъ.
Во-первыхъ — и это къ чести японскаго правительства — оно поняло, что въ государствѣ, которому предстоитъ завоевать свое мѣсто, которое хочетъ упрочить свое внутреннее и международное положенiе, необходимо, чтобы органы государственной обороны стояли выше партiйной политики. Сохраняя долго однихъ и тѣхъ же лицъ, правительство хочетъ обезпечить однородность, избѣжать непослѣдовательности въ управленiи этими двумя министерствами.
