Хотя, вот в этом был весь наш Веденеев. Не самый милый и добрый в общении, зато принципиальный и всегда ставящий на первое место дело, а не шкурные интересы. Вот только если он узнает, что мы сейчас нагло врём ему в лицо, то боюсь, что жить после этого нам останется не более часа. И тот пройдет исключительно в изощренных пытках…
Там, в медицинском центре, когда я проморгался и отодрал свое бренное тело от стенки, то оказалось, что никакого взрыва собственно и не было. Ну, по крайней мере, в прямом смысле этого слова. То, чего я испугался, были просто последствия разлетающихся на миллион осколков всяких разных баночек, мензурок и пузырьков, которыми была уставлена лаборатория Павлика. Сам Павлик, также как и его брат, а заодно и Михаил с подручным, лежали без сознания в позах сломанных игрушек кто где придется. А Сечкин… Сечкин, конечно же, ухмылялся. Измотанный, слабый и усталый, он сидел, как-то странно скособочившись в своем кресле, всё такой же голый и привязанный, но, несмотря на это, скалился удовлетворенной улыбкой счастливого человека.
— Рома, — позвал я его слабым голосом. — А тебя за твою улыбку постоянную бить не пробовали?
— Пробовали, — кивнул Сечкин. — Только без толку. Да и что плохого в искреннем проявлении своих чувств? Мы живы, нас больше не пытаются убить, по крайней мере пока. Всё ж хорошо!
Ну вот и как с ним разговаривать? Логика непробиваемая. Я вздохнул и пополз развязывать этого клоуна без образования.
Как оказалось, всё объяснялось достаточно просто. От природы Роме достался Дар управления ветром. После происшествия на площади Совет семей постановил заблокировать его способности, но в качестве милости ему оставили возможность минимальных фокусов и право последнего шанса.
С фокусами всё было достаточно понятно, какие-то слабенькие проявления силы, как например, очистка стола от пыли с помощью маленького смерча. А последний шанс был штукой поинтереснее. В том случае, если мозг Романа считал, что он умирает, то ему давалось три секунды на то, чтобы спасти свою жизнь с помощью всех возможностей врожденного Дара.
Например, замедлить своё падение с большой высоты. Или как сейчас, швырнуть об стену тех, кто покушается на его тушку. Именно на этом «последнем шансе» Сечкин и строил весь свой расчёт, приглашая меня поужинать в ресторане. Интересно, он хоть чуть-чуть испугался, когда понял Павлик планирует убить меня первым? Я на секунду попытался представить, чем могло закончиться наше приключение, и решил отбросить эти не слишком приятные мысли. Победителей, конечно, не судят, но доверять планам Ромы надо в будущем с очень и очень большой оглядкой. Когда есть такое большое количество слабых мест, то где-то обязательно произойдёт сбой. Чуть раньше или чуть позже, это уже не столь важно, главное, что последствия могут стать фатальными.
