Веденеев, судя по всему, думал также, но не постеснялся вколоть Долчанову-старшему лошадиную дозу снотворного и передать в руки конвоиров. Потом переговорил с генералом, пообещал представить ему самый полный отчет в ближайшее время и продолжил полоскать нас с Ромой, теперь уже в своем кабинете.
— Объясните мне, как получилось так, что вы двое сумели вырубить одарённого? Сечкин, ты же говорил при трудоустройстве, что твой Дар заблокирован? Ты врал мне?
— Никак нет, товарищ майор, — глаза Романа были честными и чистыми, как у ребенка. — Я говорил абсолютную правду. Просто старший лейтенант Калмыков блестяще владеет приемами рукопашного боя. Это он сумел лишить сознания всех злоумышленников, а я лишь пытался помочь ему.
Сечкин категорически отказался от какой-либо славы в задержании семьи Долчановых. С его слов выходило, что в наших общих с ним интересах представить дело так, будто мы приехали в ресторан исключительно для дружеской беседы с его владельцем. Однако, по непонятной нам причине, Эдик напал на нас с помощью своих подручных. Затем нас привезли в лабораторию, где я сумел воспользоваться невнимательностью наших похитителей, и они все как один пали без сознания под моими мощными ударами.
Я не понимал, почему Рома отказывается рассказать правду, но настаивать на чем-то сил не было. У меня очень болела голова, и осмотревший меня доктор всерьёз подозревал сотрясение мозга. Он даже попросил Веденеева побыстрее отпустить меня домой и предоставить возможность пару дней отлежаться. Надо комментировать, как на эту просьбу отреагировал Борис Игнатьевич?
Поэтому сейчас вместо отдыха мы стояли в кабинете Веденеева перед прохаживающимся начальником и пытались убедить его в том, что не собирались делать ничего такого страшного, и всё это вышло случайно.
Не уверен, что наш начальник отдела был настолько наивен, чтобы поверить, но я подтверждал все слова Сечкина, и у Веденеева не было фактов, чтобы опровергнуть нашу версию. Эдуард Долчанов молчал, Павлик находился под действием снотворного, а Михаил с подручными ничего толком не видели и не поняли.
Если честно, то всё это время в кабинете у шефа мне казалось, что он видит меня насквозь. Периодически Борис Игнатьевич бросал на меня такие пристальные взгляды, что казалось ещё секунда и он начнет разоблачать наше вранье, рассказывая, как же оно всё было на самом деле. Я ждал этого с замиранием сердца, но Веденеев только ругался и озабоченно крутил головой. Его подчиненные заварили очень опасную кашу, и он не только не пресек это безобразие, а наоборот, еще и усугубил ситуацию, арестовав одного из самых влиятельных одаренных в Республике.
