Мистерия задумалась, сдержав подготовленные возражения.
— И что ты им скажешь? — усмехнулся Четрн.
— Ничего. Они готовились к нашему прибытию не один месяц, что подразумевает некую определённость…
— Да, послать нас в бой.
— Нет, — качнула головой Мистерия. Она принялась рисовать посохом замысловатую фигуру на песке. Тихий размеренный шорох гальки настораживал. — Они не останутся в стороне, коль дело касается Святыни.
— Хорошо. Где мы найдем их командиров, которые, заметьте, не спешат с нами встречаться? — поинтересовался Чет.
— Архан, — сказал Ор.
— Стоит помянуть… — Михаил торопливо поднялся, отряхнул руки.
К димпам приблизился Хранитель Мудрости. Вид он имел усталый, пыльная хламида и клюка, тяжело бившая о кочки тропы, лишь усугубляли картину. Путь через холмы дался старцу нелегко.
— Наконец-то, нашел… — пропыхтел он, достигнув Хранителей. — Довольны ли вы? Набрались ли сил?
— Все замечательно, — успокоила его Лаони. — Что случилось?
— Серк просит вас встретиться с ним. Он вождь, отец племени, тот, кто находит дорогу.
— Совпадение. Ну и моя гениальность, — пресек Михаил вопрос Чета. Курьер покрутил пальцем у виска и скупо улыбнулся старцу. — Мы готовы.
— Я бы искупался, — буркнул Четрн из духа противоречия и пристроился вослед уходившей родне.
Недолгий путь привел их к вместительному дому, расписанному замысловатыми алыми узорами. Семеро часовых, завидя Архана, приклонили колено, выложили перед собой мечи и склонили голову. Тихий шелест коснулся ветвей деревьев.
— Проходите, — махнул клюкой старец.
Димпы одолели крыльцо и остановились на пороге аскетично-опрятной комнаты. Единственным предметом роскоши в обители вождя обозначилась черная меховая шкура, небрежно брошенная на лежанку. Размеры шкуры впечатляли.
— Хранители. — Из-за стола поднялся кряжистый мужчина средних лет в роскошном наряде. Разноцветье перьев и капелек бисера сплетались в непередаваемой эстетике швейного искусства, гармонично дополненного золотыми цепями и браслетами. Украшения мерно позвякивали. — Садитесь.
Они обустроились за столом, и хозяин самолично, выдавая долгую практику, разлил, легкое вино по глиняным массивным кружкам. Неторопливость действа исключала суету и поспешность суждений. Вождь задумчиво пригубил напиток, подавая пример.
— Дети Ханаси стремятся в бой, — нарушил молчание Серк. — Белое Пламя требует отмщения. Поганая кровь лаконов потечет рекой. И трусливо воя, сгинут они в горах, где их плоть сгниет в безвестности и холоде, а кости раскрошит справедливая кара небес…
