По левую руку — изогнутый буквой «Г» отнорок, на полу которого сочные мазки крови, уводящие за целомудренно задернутую парусиновую шторку. По правую руку — глухая стена, впереди, метрах в трех, — поставленный на козла стол с объедками и парой-тройкой разбитых кувшинов. Правее поблескивала оружейная стойка с десятком мечей. Между столом и стойкой переминались в служебном томлении пятеро стражей. В левом дальнем углу комнаты приткнулась вертикальная лестница, уводящая к наглухо закрытому люку в потолке.
— Без глупостей, — хмуро сказал один из солдат, приближаясь к заключенному. — Медленно подошел, выбрал меч и на арену.
Старясь не делать лишних движений, Михаил подошел к оружейной стойке и подтянул первый попавшийся клинок. Капканом сомкнувшиеся на эфесе пальцы побелели.
Скупым жестом яроттец указал на арку, ведущую на арену. Кто-то из стражей пустил газы…
— Сволочь, — лаконично заметили соседи.
Михаил медленно вышел под яркие лучи двух солнц. Тихим шорохом под сапогами раздался песок. Ржавое поле, пожирающее тела и души. Легкий ветерок пах горечью, пылью и луковой похлебкой.
— НАЧИНАЙ! — взорвалась толпа.
Отвыкшие от яркого света глаза подвели. Мир закружился в танце белесых пятен и радужных ореолов.
— НАЧИНАЙ!
Михаил двинулся по кругу, неловко выставив перед собой меч. Еще пару секунд, хотя бы мгновение… Мир колыхнулся, обретая резкость. Оценив диспозицию, Михаил замер. Арена двадцатиметровым блином желтела меж серости высоких стен, подпирающих уступы трибун. Никаких проходов, лестниц или такелажных снастей. Единственным выходом служила арка, которую миновали заключенные. Подле нее, в полной боевой, замерли трое лучников — стрелы на тетивах, в глазах желание найти повод и выпустить остроносую смерть.
С усмешкой взглянув на побледневшего противника, ваарец эффектно закрутил меч в нижней постановке — бой будет коротким.
Михаил качнулся вправо, сместился к центру арены… Выпад, уход, блок. Мышцы налились тяжестью. Высверк металла у живота, у горла… Ваарец неумолимо наступал под бешеное скандирование жадных до крови зрителей. Избегая удара, Михаил рухнул на песок, откатился, вскочил. Глянул на плечо и поморщился — саднящая кровавая полоса наполнила руку тянущей болью.
Крики, хриплое дыхание, топот ног отдалились — стали невнятными, приглушенными. В глаза плеснуло темным…
Закашлявшись, Михаил рухнул на колени. Пламенем, ослепляющей молнией из подвздошья по телу распространилась обжигающая энергия.
