Тварь, не торопясь, приготовилась к новому броску.
Качнувшись назад, Михаил уткнулся спиной в бугристый ствол «сосны». Отступать некуда.
Но и умирать не хотелось…
Отчаянно прыгнув вверх, Михаил попытался уцепиться за сучья. Пальцы цапнули смолянистую кору, соскользнули… О сосну с неприятным влажным шлепком ударилось нечто. И в пику безрадостному звуку под руку Михаилу попался небольшой сучок. Через несколько секунд несостоявшаяся жертва находилась на четырехметровой высоте — в удобной развилке дерева.
— Съела?! — проорал Михаил вниз. В ответ существо вскинуло щупальца, сантиметра не достав до ноги человека.
— Хрен тебе! Пошло в гнездо!
Проигнорировав совет, тварь расположилась среди замшелых корней и выжидательно уставилась вверх. Чем именно она смотрела, Михаил не понял. Он просто чувствовал этот взгляд — взгляд хищника на жертву, взгляд, не дающий связно мыслить и попросту вселяющий страх. Но страх не вечен, происходящее — лишь неудачный ночной кошмар, который непременно растает точно утренняя дымка. Необходимо только верить… в собственный рассудок.
Спустя непродолжительное время удобная развилка дерева потеряла большую часть очарования. А ведь так сладко было упиваться спасением и надеждой. Надеждой на то, что двойное солнце — оптический эффект, зверь — плод генетической ошибки, а лес вполне мог оказаться ельниками близ Большой Окуневки.
— Слышь, море к западу… или к югу… Вали отсюда, многоногое!
Михаил обреченно вздохнул. Пропадет он здесь… И где «здесь»?! В какой распроклятой местности будет лежать его костяк. Терпения твари не занимать. Она согласна ждать до скончания веков. Может, стоит позвать на помощь? Хотя кого? Хотелось есть и пить. Но в мире, где вместо милого сердцу солнца два столь ярких фонаря, для человека вряд ли найдется пригодная пища…
Где он?!
Размышления Михаила прервал шум у подножия дерева. Он склонился вниз, пытаясь разглядеть, что происходит, и от удивления едва не рухнул наземь. В брюхе твари торчали два копья, по древкам на траву струилась зеленовато-белая жидкость.
— Спускайся, — раздался голос.
Челюсть у Михаила поползла к груди. Предложение о спуске было произнесено на странном гортанном наречии, которое Михаил понимал. О наличии у себя столь эпической эрудиции он раньше не подозревал.
— М-м-м… если это сдохло… — неуверенно сказал он. Забавно, разговаривать на языке, которого не знаешь. Очередной кирпичик в стену сюрреализма новой реальности.
