Пол сел на ступеньки рядом с матерью, положив ногу на ногу и подставив лицо теплому солнцу.
— У меня двухдневный отпуск, — сказал он.
— Прекрасно, Пол, — тихо ответила мать. — Я рада повидать тебя даже на такое короткое время.
Пол встал и обнял ее так осторожно, словно она была вся из мыльных пузырей.
— Ты, наверное, проголодался. Пойдем, — сказала она, направляясь на кухню.
Джим, улыбаясь, пошел за ней, в то время как робот остался стоять в своем углу.
— Знаешь, Пол, — сказала мать, — все годы я любила эту штуковину так, словно это был мой собственный сын. И так и не увидела разницы. Великая штука — наука, знаешь ли.
Пол встревоженно кивнул. Идея подмены все еще казалась ему слишком дикой, чтобы принять ее так же легко, как это сделала мать.
— Куда же ты отправишься завтра? — спросила она.
— Сначала на Сириус, — ответил Пол. — Для перекомплектации. А затем на Процион, потом обратно на Денеб для небольшой зачистки, потом ненадолго на Ригель. — Он бросил взгляд на Джима и понял, что тот мысленно представляет себе эти звезды, свои давно угасшие мечты. — На Денебе, должно быть, началась настоящая заварушка, — продолжал Пол. — Я пригласил к нам на завтрашний ужин своего напарника, прежде чем мы уедем. Он расскажет вам о Денебе.
— Пол? — Мать пристально, встревоженно поглядела на него.
— Да, мама?
Она мгновение помолчала, словно подыскивая слова, затем сказала:
— Пол, а тебе обязательно возвращаться в космос?
— Что?
— Я хотела сказать, Пол, что когда ты завтра уедешь, у меня снова останется только робот. А я уже буду знать, что он не настоящий. Так или иначе, но он будет лишь половиной моего сына. Я вовсе не стремлюсь вернуть себе маленького мальчика. Мне нужен мужчина, побывавший в космосе. Оставайся здесь, с нами. Я сохранила твою комнату, в ней все, как было раньше. Все твои книги, твой письменный стол стоит на прежнем месте, есть даже яркое одеяло, которое так тебе нравилось. Неужели тебе мало шести лет в космосе?
Пол сердито взглянул на брата. Зачем Джим вообще открыл ей правду? Почему он не захотел и дальше поддерживать свой обман? Неужели Джим сделал это специально, только чтобы сделать мне больно? Может, после всех этих лет самопожертвования он решил так отомстить мне?
— Я хочу, чтобы ты забыл о космосе. Я больше не хочу заменять тебя роботом, я хочу своего сына. — Ясные, голубые глаза матери ничуть не потускнели от возраста, но теперь были затуманены слезами.
— Ты не можешь требовать этого от меня, — сказал Пол, с трудом шевеля губами. — Это моя жизнь, и я
