– Не только важно, но и необходимо. Ибо выдумка часто становится правдой, книжное зло – подлинной угрозой, а никогда не существовавшая добродетель способна совершать настоящие подвиги. Не забывайте, в начале было Слово. И нет ничего на свете важней, чем слово, влияющие на умы людей.
– Вы правы, ваше преосвященство! Я немедленно займусь преданием.
– Вот и прекрасно. Будьте готовы увидеть дела чудесные. Что бы ни случилось, вам следует описывать их беспристрастно и правдиво. Как требует святая церковь.
Не успел доминиканец осмыслить слова фон Веннингена, как в коридоре раздались шаги. Послышался визгливый голос лакея, вопившего: «…Никого не принимает! Стойте!» Распахнулась дверь, и в зал влетел профессор медицины базельского университета Вернер Вёльффлин. Следом вбежал напуганный слуга.
– Господин Вёльффлин! – изумился епископ. – Что случилось?
– Я не пускал! – плаксиво оправдывался слуга. – Они ворвались и помчались по лестнице…
– Замолчи, глупец, – оборвал его фон Веннинген. – Расскажешь позднее. Уходи немедленно!
Слуга исчез за дверью. Послышались причитания: «Я не пускал! Они вбежали, да как толкнут меня в грудь!» Голос стряпухи прогудел успокаивающе: «Не расстраивайся, мой носатенький! Идём, выпьем по кружечке…» Епископ насупился, но взял себя в руки:
– Господин профессор! Надеюсь, ваше вторжение оправдано неотложными делами?
Отец Иеронимус решил уйти, но фон Веннинген остановил его жестом.
– Беда, ваше преосвященство! – отдышавшись, объявил Вёльффлин.
Епископ вздрогнул.
– Это связано с… – произнёс он и запнулся.
Профессор замотал головой:
– Нет. Но ничуть не лучше.
– Вёльффлин, возьмите себя в руки, – сердито сказал фон Веннинген. – Говорите толком.
– Я только что ходил к советнику Риффу… У него заболел сын, и Рифф просил меня по старой дружбе обследовать парня…
– Не отвлекайтесь!
– Так я же рассказываю! Короче говоря…
Вёльффлин запнулся, а потом, решившись, выпалил:
– Чума!
Отец Иеронимус перекрестился и забормотал молитву, а епископ мягко спросил:
– Вы не могли ошибиться?
– Увы, нет. Все признаки налицо. Юноша бредит, у него жар. Кашляет кровью, хрипит, а главное – в подмышках и ещё вот тут…
– Ясно, – прервал его фон Веннинген. – Что вы собираетесь предпринять?
– Что тут предпримешь, – вздохнул фармацевт. – Молодой человек обречён. Но страшнее всего, что болезнь долго оставалась незамеченной. А значит, городу грозит гибель. Чёрная смерть расползается быстро. Через неделю или две моровая язва охватит весь Базель.
