– Не слушайте его, милая! Лучше возьмите мою капусту! Крепенькая, хрустящая, как и вы сами!
– А вот яйца большие, свежие! Дай вам бог, милая, жениха с такими же статями!
Солёные шуточки совершенно не задевали мадемуазель Эберлер. Анна весело улыбалась, шагая меж тянущихся к ней загорелых рук.
– Добрый день, дорогой Буркхарт! – приветствовала она пожилого эльзасца с козлиной бородкой. – Как ваше колено? Всё ещё ноет по утрам?
– Уже нет, фрейлейн, – отвечал мужичок неожиданным басом. – Неделю прикладывал примочки, теперь как новенькое! Хотите солонины? Хорошо провялилась!
– Спасибо, друг мой, отрежьте чуток… Рада за вас! А как ваши дела, тётушка Руни?
– Ох, милочка, не спрашивайте! Петер, младшенький, прихворнул… Скучный стал, не играет, только сидит да похрипывает… Зелени-то хотите?
– Разумеется! И капусты пару кочанов… А насчёт хвори, так это к знахарю надо…
– Ох, боюсь я его, фрейлейн… Говорят, не травками он торговать приезжает, а снадобьями колдовскими!
– Ну?
– Святой истинный крест! Ещё превратит мальчика во что-нибудь… Лучше пусть малыш сам помрёт, зато Христос за него заступится и возьмёт в царство светлое…
– Не слушайте эту дурёху, госпожа! Травник шварцвальдский нынче имеет дело с одним профессором Вёльффлином! Вот Рунхильд и злится. И то сказать: профессор золотом платит, а откуда оно у нас? Зато репа, смотрите – как на подбор, и сама точно золото светится! Купите, не пожалеете!
– Спасибо, Ренé, спасибо! Обязательно куплю!
Анна Эберлер шла через рынок, раздавая улыбки, раскланиваясь с крестьянами, подмигивая их жёнам. Девушку хорошо знали в округе. Дядя Маттиас не снисходил до общения с простым людом. А юная Анна не гнушалась встречаться с народом, и её очень любили.
– Четыре часа! – прокатился по рынку голос глашатая. – Торговля закончена!
И тут же меж рядов побежали стражники, зорко высматривая, все ли уже попрятали привезённое.
– Батюшки! – вскричала Анна, схватившись за голову. – Не успела! Вот растяпа… Что же делать?
– Я могу чем-нибудь помочь, сударыня?
Анна обернулась и обнаружила капитана гвардии его преосвященства. Тут же выражение детского испуга на лице пропало, сменившись холодом неприступной невинности.
– Ах, это ты, Гуго… Рада видеть. Ты как раз вовремя.
Капитан Шлегель наклонил голову:
– Если я могу быть полезен…
– Можешь. Будь добр, окороти стражу. Мне нужно купить дюжину яиц и сыра.
– Ты же знаешь, это запрещено, – тихо сказал Гуго. – Совет не одобрит такого самоуправства…
