- Слава Всевышнему, - чуть слышно прошептала мачеха за её спиной. Господь вседержитель, он всё-таки пришёл...
- Молчи, - оборвал её отчим, буравя взглядом травнику затылок. Накликали... Ещё неизвестно, чем всё кончится. Господи, прости нас грешных, - он быстро и мелко закрестился. - Надо будет завтра священника позвать, пускай комнату окурит...
Мачеха, казалось, его даже не услышала.
- Он пришёл, - как в забытьи повторяла она. - Пришёл...
Никто и ни о чём не спрашивал его. Сначала девушка подумала, что пришелец будет что-то говорить или напевать подобно бабкам-травницам, но наговор оказался всего один, в самом начале, короткий, быстрый, неразборчивый. Ялка сморгнула, как от вспышки. Ощущенье было странным непонятным и одновременно пугающе ярким, как видение, как будто бы пришелец опустил пред уходящим полосатую рубежную оглоблю: "Дальше не ходи". После была тишина. В молчании он колдовал над своими травами, потом - над заболевшим дедом больше двух часов, прикладывал ладони, мазал мазью, капал капли, слушал сердце и поил настоем трав, потом так же молча стал собираться.
- Пойдёт на поправку, - сказал он хрипло наконец, перевязав мешок верёвкой. Потянулся за плащом. - Трав больше не надо. Поите горячим. Давайте мёд.
Отчим торопливо закивал, с головою влез в сундук и, позвенев, достал оттуда несколько монеток серебра. Протянул их знахарю. Тот на мгновение замешкался, покачал головой.
- Оставь, - сказал он. - Семью кормить ещё придётся. Вон их у тебя... сколько.
- Но... Но как же... - запротестовал было тот. - Что же вы тогда?..
Речь отчима оборвалась немым вопросом. Рыжий ведун пожал плечами.
- Сочтёмся как-нибудь.
Травник выглядел теперь усталым и измотанным. Он медленно набросил плащ на плечи, подобрал свой посох и не прощаясь двинулся к двери. Лишь напоследок снова задержался взглядом на девчонке. Ялка вспыхнула, но глаз не отвела. Взгляд травника скользнул зачем-то вниз, к её ногам, не с похотливым интересом, а с какой-то странной задумчивостью, будто он пытался что-то вспомнить, но не смог. Потом он поднял капюшон и вышел вон.
Хозяин побледнел, сглотнул, однако же протестовать не стал, а только крепче сжал монетки в кулаке. Только теперь все сообразили, что пёс на дворе не только смолк, но даже на уход незнакомца никак не отозвался.
- И серебра не взял, - пробормотал сквозь зубы отчим. - Не тронул даже... не притронулся. Вправду говорят, наверно, что - Нечистый. Люди, они чего попало болтать не станут... - тут он встрепенулся, словно испугавшись собственных слов, и поспешно оглядел домашних. - Эй! Слышали? Не вздумайте сболтнуть кому-нибудь! Нам сейчас только костра не хватало. Слышали?
