– И? – самым безучастным тоном произнес он.
Потом вдруг горько усмехнулся, и вновь хлебнув вина, сказал:
– Посмотри на меня, девочка, и скажи честно – я похож на того, кто жаждет продолжения танца в объятиях жизни?
Его синие глаза показались совершенно безжизненными. Абсолютно. А вдруг он тоже маг и этой страшной ночью потерял кого-то из близких? И преисполнившись сочувствием, я подошла, присела перед ним, осторожно взяла его свободную от бутылки руку в обе ладони и тихо спросила:
– Вы маг?
Незнакомец вскинул бровь, недоуменно на меня взглянул и выдал:
– Упаси Бездна. – Я оторопела, а он продолжил. – С утра был магистром, до мага еще не допился. Впрочем, учитывая заданный темп…
И он как-то невесело усмехнулся. Значит магистр. Магистр чего? Все семь членов Ковена были уничтожены проклятым лордом Рианом Тьером, а более магистров в Третьем королевстве не осталось – это высшее достижение для мага, последняя ступень после архимага. Нет, похоже, действительно сумасшедший.
– Идемте, – поднявшись, осторожно потянула за собой, – вам помогут.
– Мне? – он вдруг обхватил за запястье, и вмиг я оказалась сидящей на его коленях. А мужчина, обняв, уткнулся в мое плечо и тихо простонал: – Мне никто не поможет, девочка.
И я подавилась словами возмущения, хотя собиралась отчаянно вырываться из рук сумасшедшего. Слишком много в голосе было горечи и боли, слишком много отчаяния. И как-то совсем невольно я обняла его голову, погладила по светлым спутанным волосам, как погладила бы ребенка…
– Продолжай, – неожиданно произнес незнакомец.
Вздрогнув, мгновенно убрала руки.
– Ты пахнешь дымом, – он шумно вдохнул, – и чем-то неприятным, вроде одной из окраинных ночлежек. Ночевала не дома?
Сумасшедшие часто бывают очень проницательны.
– Дома, – солгала я. – И вам тоже пора домой.
Снова шумный вздох и задумчивое:
– Твой дом пахнет мятным чаем и настойкой пустырника, у тебя горе и ты его отчаянно запивала, а эту ночь провела в ночлежке.
Он поднял голову, и посмотрел в мои глаза. Прямо посмотрел, внимательно, и этот проницательный взгляд заставил поежится, будто от озноба. Впрочем действительно было холодно.
– Отпустите меня, – ровным тоном попросила я.
С умалишенными нельзя разговаривать иначе, только мягко, вежливо и доброжелательно.
Но этот странный мужчина продолжал пристально рассматривать меня, в итоге произнес:
– Хорошенькая, – я уже было собиралась поблагодарить за комплимент, как незнакомец добавил, – ладно, я согласен на утешение. Только не у тебя, у тебя запах отвратительный, лучше ко мне сразу.
