– Будешь? – поинтересовался незнакомец, протянув запотевшую бутыль достаточно дорогого вина.
Знаю что дорогого – «Кровавый дар» редкое эльфийское вино, им ректор угощал самых дорогих гостей и мне, как одной из провинившихся адепток, доводилось убирать столы после празднеств.
– Хорошее вино, – уверенно заявил мужчина. – Давай, всего глоток и станет лучше.
– Пппростите, – я осторожно поднялась, – не пью.
– Вообще? – пьяно изумился он.
– Да, – я огляделась.
Странное дело, на всей площади мы остались совершенно одни. Покачивались на ветру петли заготовленных висельниц, громко каркала ворона, устроившаяся на постаменте, серое промозглое утро туманом струилось меж остатков поваленных статуй… и никого вокруг, только я и совершенно невменяемый мужчина с бутылкой очень дорогого вина в руках.
– Скучно, – неожиданно произнес он, и отхлебнул прямо из горлышка.
Аристократ? Судя по одежде – из приморья, если учесть цвет волос – северянин, глаза синие – степняк, внушительный нос с горбинкой – горец?! Очень странный мужчина.
– Здесь несколько минут назад было очень весело, – сухо сказала я, делая шаг в сторону.
– Знаю, – уныло отозвался он, – казнь.
Тяжело вздохнул и сокрушенно произнес:
– Но кто же так казнит? Ни чувства стиля, ни достойного обоснования, ни красоты подхода – смешно сказать они петли из пеньковой веревки даже не смазали. Пришлось прервать этот позор на самой патетичной ноте.
Сумасшедший – сразу догадалась я. Лечебница умалишенных находилась под патронажем декана целительского факультета, возможно бывшие рабы добрались и до него. Я еще раз внимательно оглядела незнакомца – замшевые сапоги в пыли и нуждаются в чистке, черные брюки на удивление совершенно чистые, как и черная шелковая рубашка. Более на незнакомце не было ничего – что отнюдь не являлось проявлением благоразумия в достаточно промозглое и холодное утро. А еще он сидел, привалившись спиной к холодной стене.
– Знаете, вам лучше подняться, – встревожено посоветовала я.
Мужчина пьяно взглянул на меня, хлебнул еще вина и поинтересовался:
– Зачем?
Вновь нервно оглядевшись, я подумала, что самое правильное в моей ситуации – уйти не оглядываясь, но мне как целителю подобное было бы непростительно.
– Вы простудитесь, – неуверенно пояснила.
– И? – лениво вопросил мужчина.
– И заболеете, – продолжила я.
– И?
Мне показалось, что ему совершенно все равно, даже если я пригрожу смертью. Но именно это и являлось последним доводом:
– И вы можете умереть.
