В свете грядущей перестройки самой, как мне кажется, негативной стороной его деятельности стало то, что им и его людьми был сформирован клан, который занял порочную позицию, допустив формирование других кланов. Тем не менее в этой ситуации он сумел удержать власть в своих руках: «… На первых ролях оказался именно украинский, днепропетровский клан, который выдвинул своего ставленника Брежнева. Между прочим, „днепропетровцы“ получили после распада СССР практически всю Украину. С этого времени началась беспрерывная, по сей день длящаяся борьба кланов. В нынешней России их осталось четыре, не считая второстепенных, „этнических“. Это ставропольский клан, который возглавлял Горбачев; это ленинградский клан, который возглавлял Романов[17] (сейчас уже не ясно, кто его возглавляет); это мощный уральский клан, который возглавляет Ельцин. И, наконец, это московский клан, во главе которого номинально стоит Лужков, но там подводная часть айсберга совершенно другая, а Лужков, похоже, просто наемный руководитель московского клана» [2.59.С.3].
Когда клан Брежнева упрочился у власти и у всесоюзной кормушки, уверовал в свое всесилие, он смог заявить о себе как о силе, претендующей на довольно долгое существование. «…В так называемой Ленинградской программе, опубликованной в Франкфурте в 1970 году, говорилось: „Номенклатура неотчуждаема, как неотчуждаем капитал в обществе „среднего класса“. Это столь же законная основа нашего общества, как и право частной собственности при капитализме.“ <…> Именно при Брежневе появилась органическая связь между политиками и преступниками. Номенклатура была инкубатором, взрастившим мафию, которая окрепла и усилила свое влияние на общество после распада СССР» [2.60.С.46]. Кланы, прорвавшиеся к неограниченной власти в СССР, — как в центре так и на местах, — постепенно возжаждали к этой власти присовокупить собственность. Эту тенденцию заметили на Западе, где давно уже все вещи назывались своими именами. «Россия становится классовым обществом. Около трех тысяч семей образовали элиту, и они хотят оставаться элитой» [2.61.С.90]. Именно в этой среде и принимались решения о малой и большой распродаже родины.
О продаже нефти: «Во времена Брежнева держались высокие цены на нефть, мы построили нефтепровод на Запад — и Россия с подачи клана Брежнева была анонсирована как сырьевая страна… Клану Брежнева выгодно было, ничего не делая, продавать сырье: нефть, газ, и получать сверхдивиденды. Россия с этих пор начала отставать, мы в 1964 году имели относительное, а не качественное отставание от Америки, были уже страной в третьей стадии индустриального развития. Мы этот потенциал потеряли и с подачи Брежнева стали делать ставку на сырье. 17 лет „застоя“ нефтедоллары бездарно проедались, производственные мощности не обновлялись. <…> Сотни миллиардов долларов просто были проедены на сапогах, на зубной пасте, на продуктах питания и разворованы, хотя масштабы воровства тогда были меньше — кланы только укреплялись у власти» [2.59.С.3].
