Не подходя метров десяти, вокруг действительно стали собираться любопытные, радуясь бесплатному представлению. Милиционер покраснел, убрал руку от так и не расстегнутой кобуры и, уже явно жалел, что проявил излишнюю бдительность.
— Я вам документы не отдам, — похлопал он себя по карману гимнастерки.
— Да, пожалуйста, — ухмыльнулся Алексей Валентинович. — Я, как к себе домой приду — сей момент расскажу все своему соседу. Он сделает только один звонок (Алексей Валентинович проиллюстрировал количество звонков вытянутым вверх крупным указательным пальцем с ногтем в черной каемке). И ты мне, служивый, их сам в зубах, как собака палку на команду апорт, на четвереньках принесешь с тысячей извинений.
— А кто у вас сосед? — спросил милиционер, не отреагировавший на «собаку с палкой».
— Кто? А кто надо у меня сосед! Когда тебя твое же начальство продерет в одно неприличное к упоминанию в культурном обществе, особенно женском, но каждому живому человеческому организму необходимое место с крупным кварцевым песочком, тогда и узнаешь. Прямо этим местом сразу и почувствуешь. Потом до-олго сидеть без стона и горьких слез не сможешь. В туалет каждый раз будешь ходить с таким же удовольствием, как Достоевский на каторгу.
Ситуация для милиционера получалась патовая: ни вперед, ни назад, ни на месте.
— Что за шум, а драки нет? Р-разойдись граждане! — к месту перепалки, раздвигая плечами и свободной рукой зевак, подошел еще один молоденький среднего роста худенький милиционер с пустыми петлицами без нашивок — только одинокий эмалевый герб скучал на каждой. В другой руке улыбающийся милиционер держал мороженое, зажатое между двух вафель. Подтаявшее мороженое периодически теряло капли на утоптанную землю аллеи.
— Товарищ отделенный командир, что тут у вас? — спросил он, не переставая жизнерадостно улыбаться.
— Да вот, Денисюк, личность подозрительная имеется. Читает газеты недельной давности, меня каким-то Гегелем стращает, говорит совершенно непонятно. Надо бы его в отделение доставить — разобраться.
— Этот, что ли? — кивнул на Алексея Валентиновича жизнерадостный Денисюк и с откровенно написанным на лице удовольствием слизнул снизу тающее мороженное.
— Этот.
— А документов у него нет?
— Почему нет? Есть. Тут они, — похлопал себя по карману гимнастерки отделенный.
— А разрешите мне, товарищ командир, на них взглянуть, — попросил своего начальника Денисюк.
— А чего ж, смотри, — отделенный протянул ему пропуск и удостоверение. — Мне не жалко.
