на той войне кровавой… Надо попробовать… Отсидеться за Уралом — это ж себя до конца жизни не уважать. А рискнуть своей жизнью? Да это ж просто пустяк. Чем тут дорожить? Все равно, когда-то помирать придется (правда, как и каждому нормальному человеку, хочется это сделать как можно позже). Сколько двадцатилетних в ту войну было, которые сознательно и добровольно жизнь отдавали за товарищей своих или просто ради уничтожения лишнего врага и приближения Победы. И чем я хуже? Тем, что родился после войны и это время вовсе и не мое — я случайно здесь очутился? Пусть предки сами со своими проблемами разбираются? Так что ли? Нет! Врешь! Это и мое время! И моя эпоха! Я внук своих собственных дедов! Ничего, что один из них, тот, что на паровозостроительном сейчас в создании тридцатьчетверки участвует, на фронте не воевал, а танки на эвакуированном в Нижний Тагил заводе производил. Зато на второго, со стороны отца, пришла в 1943 году похоронка из деревни Гусевки, что в Людиновском районе Орловской области. Чем он был лучше меня? Он что, не хотел жить?
Так, растудыть мои сомнения. Решено! Тут даже думать больше нечего. Первый вариант — глупый, второй — подлый. Останавливаемся на третьем. Теперь нужно только хорошенько обдумать, куда именно обращаться и как убедить недоверчивые органы в своей правдивости…
Алексей Валентинович аккуратно сложил прочитанные газеты на скамейку и, устало прикрыв глаза, откинулся на покатую деревянную спинку — подумать. Теперь он прикидывал и перебирал планы, как ему убедить энкавэдэшников, что в тело малообразованного шофера Нефедова переселился разум много чего знающего потомка. Убедить и при этом не попасть ни в сумасшедший дом, ни в разряд шпионов. У него уже вчерне наметился план ближайших действий, когда от раздумий его отвлекло наигранное покашливание остановившегося напротив мужчины. Максимов недовольно открыл глаза.
— Гражданин, с вами все в порядке? — козырнул стоящий перед ним молоденький в белой гимнастерке, белом фетровом шлеме и обширных серых галифе, над зеркально надраенными сапогами, милиционер с двумя поперечными нашивками и маленьким эмалевым гербом СССР на бирюзовых петлицах.
— Да, — кивнул Алексей Валентинович, — я просто задумался.
— Отделенный командир милиции Петренко. Документики ваши предъявите. Будьте так любезны, — вежливо попросил милиционер.
— Да-да, конечно, — опять кивнул Алексей Валентинович и достал из кармана заводской пропуск и шоферское удостоверение. — Пожалуйста.
