— Не знаю, — передернул широкими плечами «Саня», — может, и вспомню, как. А нет — заново научусь. У меня в голове сейчас пустота какая-то, но зато запоминаю я все быстро. Думаю, Колька меня подучить сможет. Мне Клава, жена, его слова передавала.
— Ладно, — хлопнул по столу узкой, не вязавшейся с его округлостью ладошкой Палыч. — Решено! Ты, Зинаида, оформляешь неделю больничного, я — неделю отпуска. Это как по числам получается? С 19 по 25 и с 26 по 1 сентября. Значит, Саня, раньше 2 сентября на заводе не появляйся. Отдыхай себе спокойно и выздоравливай. А нет, погоди! Аванс ты уже получил, получка только пятого сентября будет. А отпускные? Тебе ведь отпускные полагаются. Давай так, чтобы тебе лишний раз на завод не ехать, я за тебя их сам получу и твоей Клаве передам. Устраивает?
— Еще бы, — расплылся в белозубой улыбке «Саня». — Не знаю даже, как вас благодарить. И вас, Зинаида, тоже.
— Да чего уж там, — махнул рукой Палыч. — Ну, чего расселся, как у тещи на именинах? Пошли. Проведу тебя чуток до проходной.
— А где Настя? — спросил «Нефедов», выйдя в пустой коридор, — Она собиралась меня здесь подождать.
— А зачем тебе Настя? — в свою очередь удивился Палыч. — Чего ей тебя ждать? Я ее в цех погнал. Ей работать надо. Признала тебя на проходной, от перебдительных идиотов-охранников освободила и — работать.
— Ну, да, — кивнул «Нефедов», — все правильно.
— Слушай, — вскинув руку, глянул на часы Палыч, — уже начало первого. Ты как, насчет, пообедать? Пока перерыв не начался, и оголодавшие работяги тараканами не набежали.
— А что, — довольно встрепенулся «Нефедов» — я действительно проголодался. Пойдемте.
И они пошли. Опять какими-то, очевидно, спрямляющими дорогу узкими захламленными проходами. В одном из безлюдных проходов идущий впереди Палыч остановился, обернулся и узкой ладошкой в широкую грудь остановил своего здоровяка-шофера.
— Постой, Сашка, постой, не спеши, — начальственно похлопал он по его груди и тихо спросил: — скажи мне, только честно. Ты и впрямь память потерял или тебе нужно, чтобы так считали? Ты ведь меня хорошо знаешь, знаешь, что я своих не сдаю. Дальше меня твои слова не уйдут. Я просто знать хочу.
— Извините, Палыч, — пожал плечами «Сашка» и постарался придать своему лицу как можно более правдивое выражение. — Я действительно почти все забыл. Я даже не помню, как вас по имени. Слышал фамилию Торяник и отчество Палыч. А имя не помню.
— Ты, все-таки, еще раз подумай, — настаивал что-то спинным мозгом почуявший Палыч. — В аварии виноват не ты. Претензий за разбитую машину к тебе — ни каких. Даже премии не лишим. Может, — он еще понизил голос, — тобой органы заинтересовались? Где-то что-то сказал? Кто-то что-то донес?
