Потом подошёл Лёша, насупленный и подавленный.
— Лета, — сказал он и сочувственно потрогал её за рукав.
— Что?..
Лёша вздохнул.
— Ну это, короче… Как это? А, чёрт…
— Лёша?
— Никто не виноват, — сказал он вдруг. — Так бывает.
— Что бывает? Что случилось? Мы…
Она хотела спросить «Мы не вышли с полудня?», но ведь её телефон поймал сеть… Сомневаться уже не приходилось.
— Капитан, — сказал Лёша.
— Лёша, ну хватит! — рассердилась она. — Скажи наконец по-человечески.
Лёша вздохнул.
— Вадим остался.
— Что?
— Вадим остался на полудне. Он больше не с нами.
Несколько минут Лета молчала, оцепенев. Лёша помялся рядом с ней, попытался сказать что-то ещё, осёкся, потом бочком-бочком начал отступать, отвернулся — и тогда Лета очнулась и бегом кинулась за ним. Лёша айкнул, когда она схватила его за плечи.
— Что значит — остался? Как — остался? Без корабля?!
Штурман открывал и закрывал рот, глядя на неё умоляюще.
— Так бывает, — выговорил он надтреснутым голосом. — Никто не виноват.
— Как — бывает?! — в ожесточении Лета тряхнула его так, что он пошатнулся.
Подошёл офицер, осторожно оттеснил её от штурмана. Лета знала этого офицера, Вадим их представил друг другу, но сейчас она почему-то не могла вспомнить, как его зовут. Офицер отвёл её в сторону и повторил:
— Так бывает.
…Она напрочь забыла его имя. Забыла и то, какими словами он описал ей произошедшее. В голове осталась только картинка — картинка, которой она не видела. Вадим был на мостике, выглядел спокойным и весёлым. Как и все остальные, он следил за приборами и часто поглядывал на телефон — не поймана ли ещё сеть. Известен такой феномен: иногда на выходе с полудня обыкновенная мобильная сеть ловится прежде, чем откликаются сверхчувствительные датчики… Никто не замечал ничего подозрительного — до самой последней минуты, когда мостик захлестнуло свечение.
Офицер сказал, что в норме во время выхода оболочка сферы остаётся невидимой. Но она есть. Судно проходит сквозь неё ещё раз. И если кто-то остаётся внутри, в Полудённом Море, то фрагмент оболочки проявляется на несколько мгновений рядом с ним. Этот клубящийся свет ни с чем нельзя спутать, а когда он рассеивается, то вместе с ним рассеивается человеческая фигура — словно выцветает изображение на плёнке.
Всё это офицер произносил спокойно и чётко, будто рапортовал, а потом вдруг разволновался. Стал убеждать Лету, что никто не ожидал такого, в страшном сне команда не могла представить, что останется без капитана, все растеряны и не понимают, почему, отчего…
