Потом, в изумлении, почти со стыдом Лета поняла, что совсем не думает о маме.
Её мать — полуденица. Несколько десятков раз она уводила на полдень огромные корабли, порой даже больше «Зубарева». И всякий раз мама твёрдо знала, что вернётся домой, к Лете и бабушке. Наверно, это они были её якорем, зацепкой на берегу…
Поразмыслив немного, Лета поняла. Она никогда не предполагала, что однажды станет такой, как мама, поэтому ей и в голову не приходило сравнивать себя с нею. А вот стать такой, как Лёша, она, наверно, могла.
…Нет. Она станет другой.
Это вдруг открылось ей с потрясающей ясностью. Она будет штурманом и станет другой. Полудённое Море отсечёт её слабости, всю её неуверенность, податливость, стыдливость и робкое послушание — всё это оно уничтожит и оставит её истинную. Настоящую. На миг она вдруг увидела себя в будущем: подлинную Лету — романтичную, но сильную, тихую, но волевую, абсолютно уверенную в себе.
И это было восхитительно. Настолько прекрасно, что Лета глубоко вдохнула и выдохнула со стоном, почти так же, как в объятиях Вадима…
Об этом стоило мечтать. К этому стоило стремиться. Ради этого можно было выдержать многое.
И как легко стало принимать решения, когда цель прояснилась, а язык неслепящего пламени потянулся навстречу…
Неловко становилось оттого, как люди вокруг старались… употребить Море внутрь. Лета не могла назвать это по-другому. То и дело в столовой во время обеда кто-нибудь выходил и просил хотя бы не пить морскую воду, потому что от этого пользы совершенно никакой нет, нет пользы, проверено, доказано… Готовить рыбу даже не пытались, все ели её сырой — кто с рисом на японский манер, кто просто так. Слухи слухами, но у метеоролога был диабет, и на полудне метеоролог переставал колоть инсулин. Говорил, что просто не нужно. И говорил, что по возвращению эффект сохраняется — ещё на пару недель…
Вода Полудённого Моря и правда была другой. После купаний никто не принимал пресный душ. Соль не жгла и не стягивала кожу — наоборот, действовала словно самый лучший крем. «Фотошоп», — сказал как-то Вадим, усмехаясь.
На себе Лета эффекта не слишком замечала, но все пожилые женщины на корабле сбросили, кажется, лет десять или даже двадцать. Некоторых она просто не узнавала при встрече.
Сама вода, как рассказывал Павел Григорьевич, теряет эти свойства, если вывезти её с полудня. Но гидробионты сохраняют эффективность надолго, и чем более высокоорганизован живой организм, тем сильнее эффект. Моллюски ценнее водорослей, рыба ценнее моллюсков.
