– Нет, так это не делается, – покачала головой Дана. – Пробы берут наугад. Никто не знает, на какую именно лошадь, участвующую в конкретном состязании, выпадет жребий.
Перед лицом фактов, которые сообщала мне Дана, мои теории рассыпались в пух и прах.
– Хорошо, но кто в таком случае берет пробы? Сжульничать можно, подменить, например?
– Нет, – твердо возразила Дана. – Пробы берут, как правило, ветеринары либо кто-то еще со стороны и затем посылают их в какую-нибудь независимую лабораторию. Все тщательнейшим образом проверяется деятелями из АФКС[4] – это она проводит такого рода соревнования. Вероятность подлога – один случай из миллиона.
– Таким образом, вы утверждаете, что так оно все и есть, – заключила я. – В организме Полночного действительно обнаружился теобромин. Ну, и как он мог попасть туда?
– Это я тоже хотела бы знать, Нэнси, – раздраженно проворчала Дана. – Насколько я поняла, уровень теобромина у Полночного на самой границе разрешенного, так что остается ждать официального вердикта, допустят ли его к участию в очередных соревнованиях. К счастью, досье у нас чистое, но…
– «У нас» – это у вас и у Пейтон?
– И у Полночного тоже. – Дана рывком вытащила из кармана мобильник. – Мне надо поговорить обо всем этом с Пейтон. Немедленно. Так что отвести его в конюшню придется тебе.
И она перебросила мне вожжи рыжего мерина. Я даже поперхнулась.
– Погодите, а как же…
Но было уже поздно. Дана стремительно удалялась, на ходу яростно колотя пальцами по телефону, набирая номер. И вот она уже исчезла за углом ближайшего строения.
Я уставилась на лошадь, неожиданно показавшуюся мне гораздо крупнее, чем она была буквально пару секунд назад. И уж точно гораздо крупнее тех пони, на которых я совсем давно брала уроки верховой езды.
– Славная лошадка, – неуверенно проговорила я. – Хороший паренек.
Я попробовала подергать вожжи. Лошадь вскинула голову и едва не вырвала их у меня из рук. Затем подозрительно посмотрела в мою сторону и сделала шаг назад.
– Погоди, – взмолилась я, – не надо…
– Привет! – Раздался сзади чей-то добродушный голос. – Ты ведь подруга Пейтон, верно? Нужна помощь?
Это оказалась одна из девушек, которые накануне просвещали нас насчет Ленни Худа.
– Ой, это ты, привет, – с облегчением откликнулась я. – Слушай, Дана оставила мне эту кобылку, и, боюсь, я не знаю, что с ней делать.
Девушка взяла у меня вожжи.
– Ну, Дана есть Дана, – с оттенком симпатии сказала она. – Если вобьет себе что-нибудь в голову, забывает, что не все тут готовы плясать под ее дудку. – Она захихикала. – Как-то раз на соревнования вроде этих пришла моя бабушка, и Дана потребовала, от нее прокатиться на лошадке, чтобы убедиться, что та не хромает. А бабушке семьдесят шесть, она и ходит-то с палочкой и ни разу в жизни не прикасалась к животному крупнее ее пекинеса!
