в Китае, в 1925–1930-х годах преподавал в коминтерновском вузе, где обучались китайские революционеры, в том числе старший сын Чан Кайши — Цзян Цзинго, и будущий отец китайских реформ Дэн Сяопин, а с начала 1930-х читал лекции по истории Китая в Институте востоковедения и Московском университете. И Чан действительно вплоть до апреля 1927-го считался в Советском Союзе верным другом, поскольку был тогда одним из вождей китайской национальной революции, но после 12 апреля 1927 года, когда совершил в Китае антикоммунистический переворот, превратился в «собаку черной китайской реакции». В 1937 же году, в связи с подписанием советско-китайского пакта о ненападении и организацией в Китае единого антияпонского фронта между чанкайшистским Гоминьданом (ГМД, Националистическая партия) и китайской компартией (КПК), Чан вновь стал другом и союзником СССР. Однако вслед за окончанием Второй мировой войны и возобновлением гражданской войны между ГМД и КПК в 1946 году вновь превратился в супостата. И 2 октября 1949 года СССР даже разорвал с Чан Кайши дипломатические отношения вслед за тем, как 1 октября Мао Цзэдун провозгласил образование Китайской Народной Республики.
Оставался Чан Кайши врагом и тогда, когда в сознании советского человека место главного ненавистника СССР на Дальнем Востоке занял сам Мао Цзэдун. Чан продолжал быть таковым до начала 1990-х годов. И только после крушения советской власти в СССР отношение к нему стало постепенно меняться. По крайней мере о нем перестали говорить как о «фашисте», а российско-тайваньские отношения начали развиваться и в торговой, и в культурной областях. Однако о том, чтобы вновь зачислить Чана в друзья или хотя бы отнестись к нему объективно, речи больше не шло, хотя у власти на Тайване и в 1990-е годы, и в 2008–2016 годах стояла его партия, Гоминьдан. Не идет об этом речь, разумеется, и сейчас, когда на Тайване правит Демократическая прогрессивная партия (ДПП), откровенно античанкайшистская.
Стереотипы преодолевать всегда трудно. А в отношении Чан Кайши — особенно. Слишком уж противоречива и многогранна его фигура — настолько, что и по сей день вызывает ожесточенные споры даже среди историков. Кто-то по-прежнему считает Чана ярым реакционером и даже нацистом, а кто-то убежден в его прогрессивности, кто-то считает его неоконфуцианцем, а кто-то — радикальным революционером, кто-то — утопистом, а кто-то — прагматиком.
Как же относиться к Чану? Ответ вряд ли может быть однозначным. С одной стороны, Чан действительно коварный, хитрый и алчущий неограниченной власти правитель, на счету которого более полутора миллионов загубленных человеческих жизней. Но с другой стороны — великий революционер, борец за национальное освобождение своего народа, патриот, выдающийся политический и военный деятель XX века, архитектор нового, республиканского, Китая, герой Второй мировой войны и верный союзник стран антигитлеровской коалиции. Кроме того, христианин и одновременно конфуцианец, мечтатель о всеобщем равенстве. Более того, в отличие от многих жестоких правителей прошлого столетия, таких, например, как Сталин и Мао Цзэдун, он в последний период жизни (1949–1975 годы) смог сделать выводы из трагических ошибок прошлого и, потерпев поражение в гражданской войне, превратил в итоге остров Тайвань — пусть и небольшую по размеру страну — в процветающее государство, основанное на принципах народного благосостояния и социальной справедливости. Да, сделал он это авторитарными методами, а как еще можно было преодолеть вековую отсталость китай — ского народа? Да есть ли вообще бескровный путь от тоталитаризма к народовластию?
