А тем временем советские моряки томились в плену. Тайваньские власти требовали от них одного: подписать заявления о невозвращении в СССР. И из сорока девяти человек двадцать сделали это. А вот двадцать девять во главе с капитаном все же смогли через год вернуться на родину при посредничестве французского консульства.
История эта постепенно заглохла, но в январе 1959-го вновь оказалась в центре внимания советских людей. На этот раз — в связи с выходом на экраны двухсерийного художественного фильма «Ч.П. — Чрезвычайное происшествие», снятого по мотивам документальной повести, написанной капитаном «Туапсе» Виталием Аркадьевичем Калининым и его заместителем по политической части Дмитрием Павловичем Кузнецовым. Зрители валом валили, фильм стал лидером проката. Особенно всем понравился Вячеслав Тихонов, молодой красавец, сыгравший роль моряка-одессита. Он был в своем тогдашнем амплуа — балагура-остряка, которого публика полюбила еще по фильму «Дело было в Пенькове». Да и все моряки-герои вызывали естественную симпатию, в то время как чанкайшисты и их заокеанские покровители — ненависть, тем более что выглядели отвратительно — как фашисты (единственная женщина-героиня фильма, радистка Рита, так их и называла). Чувство ненависти подогревалось обидой, несмотря на то что большинство моряков триумфально возвращались домой. Ведь клику Чана не сметали с лица земли советские самолеты, да и часть моряков вместе с захваченным танкером оставалась на Тайване! То есть получалось, что наша страна в итоге потерпела поражение от какого-то жалкого китайского хулигана, еще недавно трусливо бежавшего от вождя китайской компартии Мао Цзэдуна!
В общем, в сознании советского человека Чан Кайши, и до тех пор никаких хороших чувств не вызывавший, окончательно превратился во врага не только Китайской Народной Республики (КНР) и СССР, но и всего рода человеческого.
В 1959-м мне было четыре года, и, конечно, я нашумевший фильм не видел. Посмотрел я его чуть позже, году в 1966-м. И, посмотрев, возненавидел Чан Кайши всем сердцем. Поговорить о кино и Чан Кайши я пришел к деду, историку-китаисту Георгию Борисовичу Эренбургу. И он сказал мне: «Я помню, когда-то давно Чан Кайши был нашим другом, потом стал врагом, потом — опять другом, затем — вновь врагом. Сейчас его все ненавидят, но, кто знает, может быть, в будущем он еще раз станет нашим другом».
Я был ошарашен, но деду не поверить не мог. Ведь в начале 1920-х мой дед был представителем Коминтерна
