После этого ситуация значительно стабилизировалась, чему во многом способствовала передача властных полномочий короны местным общинам и знати. Карл отрекся от престола в 1556 году, оставив Испанию Филиппу II – не потому, что его заставили, а потому, что таково было его собственное желание. Восстание в 1591 году в Арагоне не отличалось большим размахом и было быстро подавлено армией, которую кастильское дворянство набрало в основном в собственных владениях. Этот факт указывает на сохранявшееся значение такого военного ресурса. О том же свидетельствует вооруженное подкрепление, которое в 1580 году собрала знать для вторжения в Португалию.
К 1535 году император Карл V (Карл I Испанский) владел империей, простиравшейся от Германии и Австрии до недавно завоеванного Перу, где в 1533 году была захвачена столица инков Куско. Важную роль в обустройстве и управлении этой империей играли личные цели правителя. Как и другие властители, Карл принимал решения и расставлял приоритеты, исходя из заботы о своем положении и gloire (славе). Династические цели передавались по наследству. Например, если бы Фердинанд Арагонский в 1500-х годах не продолжил, вслед за предшественниками, отстаивать испанские интересы на юге Италии, она могла попасть в зону влияния Франции (такая возможность сохранялась и в 1520-х, и в 1640-х годах). Подобный поворот скомпрометировал бы Испанию перед папским престолом.
Его внук Карл был еще более решительно настроен утвердить свое господство в Италии и преуспел в этом. Главным (хотя не единственным) двигателем амбициозных замыслов Карла было стремление к почестям и славе. Император был наследником четырех династий, Бургундской, Арагонской, Кастильской – и Габсбургов. Забота о репутации влияла на большинство принятых Карлом решений и много значила в выборе между противоречивыми приоритетами его различных владений. Чаще всего Карл руководствовался соображениями престижа, стремясь ни в чем не уступить предшественникам. Политическую культуру, в которой подчеркнутое внимание уделялось вопросам чести и династическим обязательствам, едва ли можно было назвать осторожной или миролюбивой. Эта политика отразилась на зданиях и церквях того времени, например, во дворце Карла в Гранаде и в покоях Карла V во дворце в Севилье.
Карл, защитник церкви от протестантов и мусульман и распространитель ее учения в Новом Свете, считал важным подчеркивать ту новую глобальную роль испанской монархии, которая стала иметь значение еще при его бабушке и дедушке. Выразительную иллюстрацию этому можно увидеть в Сала-де-Аудиенсия в Алькасаре в Севилье. На ретабло (retablo) работы Алехо Фернандеса изображена Богоматерь мореплавателей, простирающая свой плащ над конкистадорами, их кораблями и Карлом. В 1556 году, отрекшись от престола, Карл удалился в монастырь Юсте, где жил до своей смерти в 1558 году. Высокопарная латинская надпись над входом в королевский мавзолей во дворце Эскориал, построенном недалеко от Мадрида его сыном Филиппом II (пр. 1556–1598), называет его «величайшим из кесарей». Когда Испания стала трансокеанской державой, христианские концепции богоизбранности и универсализма (всеобщего спасения) приобрели дополнительный вес. В то же время политику Филиппа в последние годы его правления рассматривали не только с точки зрения мессианского империализма, но и более убедительно в рамках традиционного династизма.
