Вы не читали сегодняшних газет? Колоссальные события.
Толстяк(поперхнувшись). Колоссальные… Да… Да… Колоссальные.
Алпатов. Мой вывод таков.
Даша(внезапно). Перестаньте… Молчите… Невыносимо.
Хрустаков. Даша, что с тобой? Она у меня большая чудачка. Представится ей какая-нибудь фантазия… (Смеется.)
Пристав. Нервный век, господа. Из-за чепухи страдаем, а большого не видим.
Хрустаков(отчаянным голосом). Даша! Смотри! Порваны, все цветы… Подлецы. Перепакощены все клумбы. Кто посмел здесь распорядиться?
Даша. Я.
Хрустаков. Какая жестокость… Ай… ай-ай. Погубить такую красоту.
Даша. Суди меня.
Заносский. Не только за это судить.
Пристав. Хорошенькая женщина всегда виновата…
Податной инспектор. Если ты женщина — значит, ты грешна. Откуда — не помню.
Даша. Судите меня все.
Заносский(громко захохотал). Судить ее. Каким судом? Расстрелять…
Даша. Судите все мои грехи. Я же клянусь говорить правду.
Хрустаков. А, будет тебе!.. Кому это интересно.
Гости. Слушаем, слушаем, слушаем!
Заносский. Тише…
Даша. Зачем такие испуганные лица? (Обращаясь то к одному, то к другому гостю.) Вам охоты нет волноваться? Вам страшно, что я скажу что-нибудь неприличное? Вам, может быть, стыдно за меня? Я не собираюсь оправдываться. Нет. Я в тысячу раз ужаснее, грешнее, чем вы все. Я хочу сделать вам больно, обидеть, чтобы у вас даже мысли не было простить меня. Понять и простить грешки, какой ужас! Нужно возненавидеть, осудить сначала, а слезы, любовь придут сами, как утешение. Вы, и вы, и вы тоже заплачете когда-нибудь горькими слезами. Пусть это будет сегодня. Зачем ждать, когда освобождение всегда с нами. Я по горло опротивела самой себе, а когда бабе тошно, надо бежать на улицу, голосить на весь народ, чтобы был срам и стыд и унижение… Только тогда, господи, только тогда… Ведь настанет же минута, когда мы станем дороги друг другу, у всех заблестят слезы, и все в жизни покажется малым, жалким и милым! (Табардину.) Дай мне вина.
Хрустаков. Даша, какую ты чепуху понесла.
Даша(мужу). Ты мой злейший враг. Ты был ко мне снисходителен. Прощал даже то, что за все семь лет ни часу не любила тебя. И замуж вышла за тебя только потому, что затомилась от нищеты, от скуки, безделья, от пустопорожних разговоров отца.
Алпатов. Ну, это прямо невыносимо слушать.
Даша. Таких женщин зовут одним хлестким словом… Принимаю.
Хрустаков. Довольно. Замолчи. (Задохнувшись, прячет лицо в руки.)
Даша. Семь лет душа моя гнила в безделье и трусости. От меня не было радости даже простой собачонке. Но зато как мнила о себе, с каким высокомерием глядела на женщин. Ты, Люба, росла чистенькой. С досады и скуки я постаралась тебя развратить.
