Квашнева. Как женщина? Кто тебе сказал?
Кобелев. А, боже мой, я говорю о поле… И мы, господа, не знаем ее симпатий. Мы помним только, что этот брак желателен Марье Уваровне…
Квашнева. Ошельмовал! Зачем же я тебя позвала тогда?
Кобелев. Я не могу говорить, когда обостряются личные интересы… Мое резюме[9] — спросите их, они вернее сами себя рассудят. (Сел.)
Тараканов. Ты знаешь тово… неблагонадежный…
Носакин. Ни к чему свел, вот всегда так…
Клавдий. Теперь можно мне?
Квашнева. Не позволяй, Вадим Вадимыч, я теперь должна обелиться.
Тараканов. Сама позвала, не пеняй… Клавдий, скажи, да покороче…
Кобелев(Носакину). Я всегда за молодежь.
Носакин. Эх, молодежь. (На Фоку.) Вот она, молодежь, стоит — орясина!
Фока. Папаша!
Клавдий. У меня никогда не было секретов, но я молчал оттого, что жил до сегодняшнего дня как во сне. Сегодня совершилось необыкновенное — я проснулся…
Тараканов. Это я, брат, каждый день делаю.
Клавдий. Я полюбил женщину. Она отказалась от моей любви… Что будет — не знаю.
Тараканов. Отказалась — и слава богу. Значит, дело просто.
Клавдий. Это ничего не значит. Жить, как раньше, я не могу, я полюбил…
Квашнева. Объясни ему, наконец, Вадим Вадимыч…
Клавдий. Вы ее совсем не знаете, Марья Уваровна, и не вам… судить… Она необыкновенная…
Кобелев. Я говорил…
Клавдий. Ио все равно, кто бы ни была она… Я ждал ее всю жизнь. Она пришла, и я полюбил… Все изменилось, все стало прекрасным… Вы знаете чувство, когда проснешься в солнечное утро…
Тараканов. Постой, постой… Как ты ее ждал? Ждут, брат, знакомых…
Клавдий. У меня висел портрет, такой похожий, будто с нее и списан…
Квашнева(бежит к портрету). Этого я и ждала, врешь ты, любезный друг. Портрет такой действительно есть, писан с его троюродной прабабки, Квашневой, с моей родной бабушки, и похож, как две капли, на дочь Софью.
Клавдий. Неправда.
Квашнева. А вот мы посмотрим, правда или неправда! (Показывает портрет.)
Клавдий. Я плохо вижу, что с ним…
Квашнева. То-то, что с ним? На кого похож? Ну?
Носакин. Действительно, будто на кого-то похож.
Клавдий. И то, и не то.
Тараканов. Нос замазан…
Квашнева. Какой нос, что нос, премилый нос…
Клавдий. Не спал всю ночь и смутно вижу…
Квашнева. Как хочешь глаза продирай, Софья, вылитая Софья. Господа, я его как стеклышко вижу. Клавдий против совести не пойдет. Вчера вечером Софья моя беседовала с Артамоном Красновским в саду, и нахал этот возьми да и облапь ее у Клавдия на глазах! А страховая-то эта, тоже видела, вылетела бомбой, шельма, на шею ему кинулась, и он ее в кабинет… Ну, а уж потом, с нашим-то благородством, – коли согрешил, так женись.
