Отсюда люди кажутся игрушечными, а дома коробочными, а здесь только пятый этаж. Каким же это все покажется ничтожным с той высоты, куда мы уйдем. Там будет только наша любовь. А теперешние муки, и сложности, и пустяки пронесутся перед нами, как пыльный столб. Меня нельзя заставить, нельзя удержать. Я, по-вашему, безнравственная, без стыда и долга? Да. Вот моя жизнь, мой стыд, мое бессмертие.
(Целует Табардину руки, он в смущении и волнении повторяет.)Табардин. Милая, милая, милая моя. (Они отходят к окну.)
Люба. Оставайтесь, мамаша, если хотите, меня тошнит. (Брату.) Пусти. (Быстро уходит.)
Конкордия. Неслыханная история. Хрустаков. Мама. Я больше не могу. Конкордия. Подожди… капли, капли выпей…
Алпатов. На автомобиле в двадцать три минуты… Несчастье!.. У меня обгорела борода. На даче пожар.
Хрустаков. Что?
Алпатов. На даче пожар, Семен Павлович.
Хрустаков. Моя дача горит.
Алпатов. Очевидно, залетели искры от фейерверка.
Хрустаков. Мамаша, вы понимаете что-нибудь? (Схватывается за голову.) Дача горит. (Выходит.)
Конкордия(нервно надевая перчатки). Если дача сгорит, мы станем опять интеллигентными людьми. Это вы, сударыня, внесли в нашу семью буржуазный дух. Во всяком случае, здесь я сделала, что могла. (Уходит.)
Алпатов. Представьте себе картину. Они уехали утром в город, часов в семь, я продолжал спать и вдруг слышу—воняет. Открываю глаза — воняет дымом. Ну-с, как же вы здесь оба? Дашенька, могу тебя поздравить с новым счастьем. Любишь его, дурочка?
Даша. Папа, оставь нас одних.
Алпатов. Понимаю, фють, я старый воробей. (Расправляя бороду, хохочет.) Я рад. Твоя бывшая семья мне не импонировала. Рад, рад за тебя. Ну-с. Уединяйтесь, уединяйтесь, а я здесь поблизости возьму комнатку. (Уходит.)
Табардин. Даша, милая, ты совсем побледнела. Приляг. (Ведет ее к дивану.) Ты дрожишь, Даша. Мне холодно.
Табардин. А лоб мокрый. Когда-нибудь все равно нужно было с ними покончить. Зато вышло 'решительно.
Даша. Мне тяжело.
Табардин. И мне тяжело, очень. Но зачем ты так часто возвращаешься к смерти.
Ты точно все время стоишь на лезвии. Мы должны с тобой прожить много, много лет.
Даша. Знаю.
Табардин. Мы должны так жить, чтобы смерть пришла как вечер, как отдых. А теперь нужно забыть о смерти.
Даша. Знаю.
Табардин. Так что же с тобою?
Даша. Ах, не знаю.
Появляется Алпатов на цыпочках.
Алпатов. Виноват. Вот так штука. По коридору ходит Константин Михайлович, взволнованный, совершенно взъерошенный. Что делать?
