Я не разделял его настроения. Просматривая в кабинете материалы дела, состоявшие из письма миссис Хоррокс, фотокарточки Джанет, двух представленных мной отчетов и нескольких надиктованных Вулфом примечаний, я чувствовал себя так, словно покидал бейсбольный матч при ничейном счете. Но видимо, с этим ничего нельзя было сделать, и изводить Вулфа не имело смысла. Я позвонил Джанет, спросил, не могу ли оказаться чем-нибудь полезен, и она ответила слабым, усталым голосом, что нет.
Согласно объявлению, появившемуся в «Таймс» на следующее утро, траурная церемония должна была состояться в среду после обеда в Белфордской часовне на Семьдесят третьей улице. И конечно, на эту последнюю вечеринку Бесс Хаддлстон соберется большая толпа, даже несмотря на август. С прискорбием извещаем… Я решил пойти. Насколько я себя знаю, вовсе не из любопытства и не для того, чтобы еще раз взглянуть на Джанет. Ходить на траурные церемонии, чтобы глазеть на девушек, – не в моих правилах, даже если эти девушки неплохо танцуют. Назовите это предчувствием. Нет, я не увидел там ничего криминального. Я увидел нечто невероятное. Я проследовал мимо гроба в веренице людей, потому что, заметив их издалека, отказался верить своим глазам. И лишь подойдя вплотную, убедился, что все было действительно так. Восемь черных орхидей. Восемь черных орхидей, которые не могли взяться больше ниоткуда на свете, и карточка с инициалами, как он имел обыкновение их нацарапывать: «Н. В.».
Когда я вернулся домой и в шесть часов Вулф спустился из оранжереи, я не стал заводить с ним разговор на эту тему. Я решил, что пока не стоит. Мне нужно было подумать.
Вечером того же дня в дверь позвонили, и, отправившись открывать, я обнаружил, что на крыльце стоит не кто иной, как мой давний коллега – инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств. Изобразив на лице неописуемый восторг, я поздоровался и проводил его в кабинет, где Вулф расставлял на карте России очередные пометки. Они обменялись приветствиями, после чего Кремер уселся в красное кожаное кресло, достал носовой платок, вытер им выступившие на лице капельки пота, сунул в рот сигару и впился в нее зубами.
– У вас появились седые волосы, инспектор, – заметил я. – Очевидно, организму не хватает физических упражнений. Такой интеллектуальный работник, как вы, обязательно должен…
– Ей-богу, не понимаю, почему вы его до сих пор держите, – сказал Кремер Вулфу.
– Однажды он спас мне жизнь, – проворчал Вулф.
