– Да, сэр.
– Запиши даты – ну, не мне тебя учить. Поезжай туда и разузнай все, что сможешь. Как приедешь, позвони.
– Хорошо, сэр. Могу я, если понадобится, заплатить за информацию?
– В пределах разумного, – скорчил гримасу Вулф. – Я хочу получить все, что возможно. Дай ему двести долларов, Арчи.
Я отсчитал из сейфа десять двадцаток, Сол спрятал их в карман и ушел, как всегда не задавая глупых вопросов.
Позвонив, чтобы принесли пива, Вулф вновь принялся за Роуз. Сначала минут пять он пытался заставить ее вспомнить, зачем Гарри ездил в Саламанку и что он говорил ей об этом, но она ничего не вспомнила. Саламанка оставалась загадкой. Потом Вулф вернулся к прежним темам, но подошел к ним с флангов. Он обсудил с ней вопросы кулинарии. Расспросил о способностях Гарри как садовника и его опыте, о его зарплате, об отношениях с работодателями – Хьюиттом и Диллом, о том, любил ли он выпивать, и о других его привычках.
Я, конечно, записывал все это в свой блокнот, но отнюдь не дрожал от возбуждения. Я знал, что таким образом Вулф к рассвету соберет множество фактов, которые она выболтает, сама не подозревая об этом, и один или два из них могут иметь значение, но среди них не будет того, который был нам всего нужнее, а именно: кого и что она видела в коридоре. В теперешнем нашем положении мы не могли передать ее полиции, даже если бы хотели, из-за опасности, что Кремер своими методами заставит ее говорить. А если он узнает об эпизоде с тростью, то все нам испортит. Да мне и не хотелось отдавать ее на растерзание львам, несмотря даже на ее шпильку насчет Кларка Гейбла.
Было немного за полночь, когда в дверь снова позвонили. Я пошел открывать и был неприятно удивлен. На пороге стоял Джонни Кимс. Я никогда не был против того, чтобы привлекать других ребят для работы над нашим делом, и даже Джонни, но меня бесило, что он, со своей вечной ухмылкой, втайне метит на мое место. Так что при виде его я не взвыл от восторга, однако потом почти взвыл, хотя и не от восторга, когда увидел, что он не один, и разглядел его спутников.
За его спиной стояла Энн Трейси. А за ней – Фред Апдеграф.
– Приветствую, – стараясь сдержать чувства, произнес я, и они вошли.
А этот олух сказал:
– Сюда, мисс Трейси, – и повел ее в кабинет!
Я шагнул вперед и преградил ему дорогу.
– Когда-нибудь, – строго произнес я, – ты прищемишь себе нос. Подождите в гостиной.
Он улыбнулся, как он это умеет. Я подождал, пока все трое не зайдут в гостиную, закрыл дверь, а затем вернулся в кабинет:
