Я притворился, что не нахожу в его рассказе ничего особенного:
– Откуда он брал навоз? Из стойла?
– Нет, из кучи. По его просьбе я разворотил ее и взял навоз из самой середины.
– С ним был кто-нибудь? Например, одна из девушек?
Тим покачал головой:
– Он был один. Они покатались верхом – я забыл с кем, – потом ушли в дом, и уже после этого Брейди вернулся и сказал, что ему нужно.
– Вы помните, какой был день? Число?
Последняя неделя июля – вот самое точное, что он смог вспомнить. Я записал подробности, удостоверился, что в случае необходимости его можно будет найти, после чего попрощался и, выйдя на улицу, позвонил Вулфу из первой же телефонной будки. Сняв трубку в оранжерее и, следовательно, находясь в состоянии совершенно отрешенном, он не выразил буйного восторга по поводу моих открытий, чего, впрочем, не произошло бы ни при каких обстоятельствах, и сообщил, что вторая половина моего задания остается в силе.
Когда в начале десятого я вновь очутился перед особняком Хаддлстонов, удача все еще сопутствовала мне. Вместо того чтобы остановиться у боковых ворот, я проехал дальше и затормозил перед другими, от которых можно было пройти к задней двери дома. Хоскинс сидел на кухне и разговаривал с подавленного вида женщиной в униформе горничной. Мой приход они восприняли сдержанно, но не враждебно. Хоскинс даже предложил мне чашку кофе, и я согласился. Опасаясь, как бы нам не помешали, я провел беглую инвентаризацию и выяснил, что Ларри и Мариэлла куда-то ушли, Дэниел в то утро еще не появлялся, никакие городские службы в дом не приезжали, а Джанет только что затребовала завтрак в постель. Горизонт был чист, но меня не отпускало чувство, что делегация из отдела Кремера может показаться в любую минуту, поэтому я, не теряя времени, перешел к делу.
Хоскинс и горничная отлично помнили интересовавший меня эпизод. Во вторник, вскоре после ланча, Хоскинс был вызван наверх, в комнату мисс Хаддлстон, где ему предложили заглянуть в ванную. Осколки валялись повсюду, в ванне и на полу – останки большой склянки с ароматической солью, хранившейся на высокой полке над ванной. Мисс Хаддлстон ее не разбивала. Хоскинс ее не разбивал. Горничная, будучи допрошенной, также заявила, что ничего не разбивала, после чего они с Хоскинсом принялись за ликвидацию беспорядка. Я спросил, как насчет орангутана. Возможно, ответили они, эта тварь была способна на что угодно, однако Мистеру запрещалось подниматься наверх, чего он почти никогда не делал, и в тот день никто его в доме не видел.
