Размахивая руками, я наконец сумел остановить его рев. Зазвонил телефон, но мне ничего не было слышно. Спрашивали Кремера. Ворча, он встал и подошел к моему столу, чтобы взять трубку. Я посторонился. Несколько минут инспектор главным образом слушал, а потом, судя по тому, как он, против обыкновения, не сдержался и крепко выругался по телефону, ему, должно быть, сказали что-то неприятное. Кремер дал несколько указаний, опустил трубку на рычаг и произнес спокойно, но крайне ядовито:
– Так, теперь совсем замечательно! – Вернувшись на свое место, он с минуту сидел молча, покусывая губу. – Просто замечательно! – повторил он. – Восхитительный случай, только раскрывай! Больше мне тут делать нечего.
– В самом деле, – пробормотал Вулф.
– Именно, – сплюнул Кремер. – В дело ввязались три фэбээровца. Пусть считается, что расследование убийства, совершенного на Манхэттене, – дело уголовной полиции, которую я как будто возглавляю, но что я по сравнению с фэбээровцами? Пошли я их к черту, комиссар скажет: ах, как же так, надо же сотрудничать. К тому же в этом деле еще две неприятные стороны. Во-первых, убийство сразу приобретает совершенно другую окраску, о которой мы даже и не подозревали. На редкость ободряющая новость! Во-вторых, кто бы теперь ни распутал дело, не важно как и когда, все лавры достанутся ФБР. Они вечно так.
– Ну-ну, инспектор, – запротестовал я, – ФБР призвано защищать американцев, и вряд ли мы очень погрешим против истины, если скажем, что фэбээровец – это сама Америка…
– Заткнись! Хотел бы я, чтобы ты сам угодил служить в ФБР и они услали бы тебя на Аляску. Учти, я могу тебя арестовать.
– Я бы крайне удивился, если бы было наоборот. А что, появился закон, запрещающий невинным людям терять голову при виде свежей крови и удирать домой на такси?
– Где ты там углядел кровь?
– Нигде. Это я так, для красного словца ввернул.
– Метафора, – буркнул Вулф.
– Издеваетесь. Ладно. – Кремер воззрился на Вулфа. – Значит, вы работаете на клиента?
Вулф состроил гримасу:
– Что делать, в порядке эксперимента, раз Арчи ей пообещал. Я говорю «в порядке эксперимента», так как мне еще не довелось с ней познакомиться. Когда я увижу ее и побеседую с ней, то сразу пойму, виновна она или нет.
– Значит, вы допускаете, что она может быть виновна?
– Конечно может. – Вулф поднял палец. – Мистер Кремер, хотите, я выскажу одно соображение? Раз вы настаиваете на сотрудничестве. Расспрашивать меня вам невыгодно вдвойне, коль скоро вы исходите из того, что не поверите ничему сказанному мной, и раз я не знаю никого из тех людей и мне все равно, что там происходит.
