По сведениям Фреда и Пегги, временами обстановка в переговорной сильно накалялась, причем температура подскочила в самом начале, когда Майон взял с подставки бюста Карузо пистолет и положил его рядом с собой на стол. Дальнейшие перемещения пистолета были обрисованы весьма схематично, поскольку оба не присутствовали на переговорах, но в любом случае оружие так и не выстрелило. Кроме того, имелось немало фактов, свидетельствующих о том, что, когда все разошлись, Майон был жив и здоров, за исключением поврежденной гортани. По окончании переговоров он сделал два звонка – своему парикмахеру и состоятельной меценатке, покровительнице оперного искусства; спустя недолгое время певцу позвонил его импресарио Руперт Гроув; и наконец, около половины шестого Майон звякнул вниз с просьбой принести ему бутылку вермута и немного льда, что и было исполнено. Когда горничная внесла поднос в студию, тенор был цел и невредим.
Я старался максимально точно заносить в свой блокнот все упомянутые имена, поскольку по всему выходило, что нам предстоит прикрепить к одному из них ярлычок «убийца». Особенно тщательно я записал имя, которое прозвучало последним: Клара Джеймс, дочь Гиффорда. Эта кандидатура показалась мне любопытной втройне. Во-первых, причиной, побудившей Гиффорда к рукоприкладству, была его уверенность или подозрение – Фред с Пегги не знали точно – в том, что Майон перешел грань дозволенного в общении с его дочерью. Во-вторых, ее имя стояло последним в списке посетителей, который в тот вечер составили для Фреда лифтер со швейцаром. Они сказали, мисс Джеймс явилась примерно в четверть седьмого и вышла из лифта на тринадцатом этаже, где располагалась студия Майона, а чуть позже, минут через десять, вызвала лифт уже с площадки двенадцатого этажа, спустилась вниз и ушла. И наконец, у нас имелись показания Пегги, которая, расставшись с Фредом, провела в парке еще какое-то время, а потом вернулась домой – это было около пяти часов. Она не стала подниматься в студию и не видела мужа. А где-то после шести, по ее прикидке около половины седьмого, Пегги услышала звонок в дверь и сама пошла открывать, потому что горничная была на кухне с поваром. За дверью стояла Клара Джеймс. Она была очень бледная и вся на нервах, но, с другой стороны, это для нее обычное состояние. Она хотела повидать Альберто, и Пегги ответила, что муж, наверное, у себя в студии. Но Клара возразила, что его там нет, однако это не так уж важно. Когда гостья вызвала лифт, Пегги закрыла дверь: она в тот момент не желала никого видеть, и уж меньше всего – Клару Джеймс.
