Они оба не оживились, даже когда Вулф предъявил им письменные показания Клары Джеймс, под которыми стояла ее подпись. Они вместе прочли бумагу: Пегги уселась в красное кожаное кресло, а Фред примостился рядышком на подлокотник.
Дочитав, оба одновременно подняли взгляды на Вулфа.
– И что дальше? – вопросил Уэпплер.
– Дорогой сэр, – произнес Вулф, отодвигая от себя чашку с блюдцем, – дорогая мадам, зачем вы приходили ко мне? Вас беспокоил тот факт, что, когда вы вошли в студию, пистолета на полу не было: из-за этого вы оба пребывали в убеждении, что Майон не застрелился, а был убит. Если бы обстоятельства свидетельствовали о самоубийстве, вы бы уже поженились и не нуждались в моей помощи. Согласны? Очень хорошо, я предоставил вам такие обстоятельства. Неужели вам этого мало?
Фред плотно сжал губы.
– Я в это не верю, – хмуро сказала Пегги.
– Вы не верите этим показаниям? – Вулф потянулся к документу и убрал его в стол, что показалось мне мудрой предосторожностью: время близилось к девяти. – Вы считаете, что мисс Джеймс стала бы подписывать бумагу, в которой изложена неправда? Но зачем ей…
– Я не об этом говорю, – возразила Пегги. – Я хотела сказать, что не верю, будто мой муж убил себя, и не важно, где оказался пистолет. Я слишком хорошо его знала. Альберто ни за что бы не пошел на самоубийство, никогда. – Она повернулась к своему спутнику. – А ты как считаешь, Фред?
– Мне тоже трудно поверить в самоубийство, – неохотно признал тот.
– Ясно, – ехидно протянул Вулф. – Значит, на самом деле вы наняли меня совсем для иной цели. По крайней мере, вы должны признать, что я рассеял ваши сомнения относительно пистолета. Тут уж двух мнений быть не может. Я честно выполнил свою работу, но вы, оказывается, желаете большего. Вы хотите, чтобы я изобличил убийцу и передал его полиции. Вы хотите…
– Я всего лишь сказала, – с отчаянием в голосе заметила Пегги, – что не верю, будто мой муж убил себя, и ничто не заставит меня в это поверить. Теперь-то я понимаю, что на самом деле мне…
Но тут позвонили в дверь, и я пошел открывать.
Итак, наши клиенты остались на вечеринку.
Всего гостей собралось десять человек: те шестеро, что побывали здесь вечером в понедельник, двое наших клиентов, инспектор Кремер и мой старинный друг и враг в одном лице, сержант полиции Пэрли Стеббинс. Изюминка заключалась в том, что самое бестолковое существо из всех присутствующих, а именно Клара Джеймс, была единственной, кто догадывался о грядущих событиях, если только она не рассказала все своему отцу, в чем я сомневался. Как помните, я сам снабдил Клару дополнительной информацией в баре отеля «Черчилль». Адель Босли, доктор Ллойд, Руперт Гроув, судья Арнольд и Гиффорд Джеймс были твердо уверены, что мы собрались здесь затем, чтобы обсудить притязания миссис Майон на выплату компенсации, – вплоть до того момента, когда, войдя, увидели инспектора Кремера и сержанта Стеббинса. Одному Богу известно, что они подумали в эту минуту; так или иначе, выражения их лиц ясно дали понять, что никто из них не подозревал об истинной цели собрания. Что касается Кремера и Стеббинса, они достаточно часто имели дело с Ниро Вулфом, чтобы понимать: довольно скоро полетят пух и перья. Но вот когда именно это произойдет и кто окажется козлом отпущения? Что же до Фреда с Пегги, то, вероятно, даже после появления служителей закона они оба считали, что Вулф намерен документально засвидетельствовать факт самоубийства Майона, вытащив на свет божий показания Клары и пересказав признание Уэпплера о перемещении пистолета с подставки бюста на пол. Видимо, поэтому на их лицах и застыли эти маски отрешенного отчаяния: беднягам очень хотелось сбежать, однако это не представлялось возможным.
