– Да, сэр.
Леви ушел. Коп-стенографист складывал свои манатки в видавший виды портфель. Кремер уставился на Вулфа. Тот спокойно выдержал его взгляд.
– Помнится, недавно, – скрипучим голосом произнес инспектор, – вы упомянули, что некий факт в рассказе Гудвина показался вам любопытным.
– Разве? – холодно переспросил Вулф.
Их глаза снова встретились, и некоторое время оба продолжали играть в гляделки. Ну честное слово, прямо как дети малые. Нет бы Кремеру пойти и сломать печать на двери кабинета, а Вулфу поделиться с инспектором своими соображениями. Оба от этого только выиграли бы. Однако ни один из них не хотел сделать первый шаг. Наконец Кремер не выдержал, отвернулся и встал, чтобы уйти.
Он уже обошел стол и направлялся к выходу, когда Леви вновь появился на пороге, чтобы доложить:
– Этот Морли, он непременно хочет с вами побеседовать. Говорит, вопрос жизни и смерти.
– Небось какой-нибудь чокнутый? – раздраженно бросил инспектор.
– Не могу знать, сэр. Вполне вероятно.
– Ладно, веди его сюда. – И Кремер вновь обогнул стол, возвращаясь на свое место.
Теперь я мог как следует рассмотреть этого средних лет мужчину с копной черных волос. Его бегающие глаза были такие же черные, как и волосы, а на подбородке пробивалась темная щетина. Войдя, он сразу уселся и с места в карьер принялся объяснять инспектору, кто он такой и чем занимается.
Кремер нетерпеливо покивал:
– Я знаю. Доктор Морли, вы хотели сообщить нечто важное?
– Да, это вопрос жизни и смерти.
– Слушаю вас.
Морли поерзал, поудобнее устраиваясь на стуле:
– Сначала позвольте один вопрос. Мне кажется, пока еще никто не арестован. Я прав?
– Да… если вы имеете в виду арест по обвинению в убийстве.
– А вы подозреваете кого-то конкретно? Есть у вас какие-нибудь улики?
– Если вы спрашиваете, готов ли я назвать убийцу, то пока я этого сделать не могу.
– А я могу.
У Кремера просто челюсть отвисла.
– Что? Вы можете сказать, кто задушил эту женщину?
– Не так быстро, – улыбнулся доктор Морли. – Предположение, которое я могу вам представить, имеет вес только при наличии определенных предпосылок. – Он соединил пальцы рук. – Во-первых, вы не имеете понятия, кто совершил убийство. Очевидно, так и есть. – Он кивнул. – Во-вторых, вы имеете дело не с обычным убийством, где мотив тривиален и легко вычисляется. – (Еще один кивок.) – В-третьих, ничто не противоречит гипотезе, что эту даму… как я узнал от миссис Орвин, ее звали Синтия Браун… что ее задушил тот же человек, который задушил и Дорис Хаттен седьмого октября прошлого года. Могу я опираться на эти предпосылки?
