Я дал ему пять минут на то, чтобы сообщить мне, кто убил миссис Фромм. Судя по ходу расследования, ответил он, пока нельзя гарантировать, что это будет выяснено и через пять лет. Я спросил, не основывается ли его пессимизм на последних рапортах, и он ответил утвердительно. Я сказал, что выяснил все, что хотел знать, что снимаю предложение о пяти минутах, но буду признателен, если он своевременно проинформирует меня о том, что до выяснения имени убийцы остается не пять лет, а пять часов.
– О чем? – переспросил он с недоумением.
– О том, что расследование почти закончено и я могу посоветовать мистеру Вулфу нырнуть в укрытие. Вот и все.
– Он слишком толст, чтобы нырять куда-то.
– Но я-то не толст.
– Хорошо, договорились. Это все?
– Абсолютно все.
– А я-то думал, вы потребуете у меня голову Роуклиффа с яблоком во рту.
Я вернулся домой и сказал Вулфу:
– Не волнуйтесь. Фараоны играют в прятки. Хотя они и знают больше нас, но также еще далеки от ответа.
– И откуда тебе это известно?
– Нагадала цыганка, однако это свежие, точные, абсолютно конфиденциальные сведения… Я встретился с нашими ребятами и передал им фотографии. Хотите услышать о несущественных данных?
– Нет.
– Какие-либо указания?
– Нет.
– Никакой программы для меня на завтра?
– Нет.
Это было в воскресенье вечером.
Утром в понедельник меня ждал маленький сюрприз. Вулф никогда не спускается в кабинет ранее одиннадцати. Прежде чем снизойти сюда, после завтрака он поднимается на лифте в оранжерею под крышей и два часа возится там с орхидеями. По утрам для связи со мной он пользуется только домашним телефоном, если не произойдет чего-нибудь особенного. Очевидно, это утро было особенное, потому что после того, как Фриц подал Вулфу завтрак и вернулся на кухню, он торжественно возвестил:
– Тебя призывают наверх.
Я не спеша просмотрел утреннюю газету, в которой не было ничего, что противоречило бы сообщению моей «цыганки», допил кофе, поднялся по лестнице, постучал и вошел. В дождливые или даже в пасмурные утра Вулф завтракает в постели, предварительно отбросив к ногам черное шелковое покрывало, чтобы не испачкать его. Когда утро ясное и солнечное, Фриц по распоряжению Вулфа ставит поднос на столик у окна. На этот раз утро было солнечным, и именно поэтому я получил возможность насладиться зрелищем босого, с взлохмаченной головой Вулфа в ослепительно сиявшей под лучами солнца желтой пижаме, на пошив которой пошло не меньше пары акров ткани.
