Время до его возвращения тянулось как расплавленный гудрон. Вадим начал ходить кругами, жалея о том, что бросил курить. Девушка скрестила руки на груди и жевала нижнюю губу.
Через десять минут вернулся врач, неся в руках кипу бумаг, вид у него был еще более подавленный. Вадим учащенно задышал, и подошел ближе к двери.
- Так, Воеводова. Скончалась вчера в двадцать три сорок восемь. Шныков Владимир, сегодня утром, в девять сорок семь. Двое поступивших с ним, тоже. – Говорил он монотонно, без эмоций, словно произносил такие слова уже тысячный раз за последние дни. – Сожалею. Тела не выдаем. Говорил уже, карантин. Все в крематории. Прах и свидетельства о смерти можете востребовать позже. Если выживете.
Закончив, он развернулся, дернул солдата за руку, и скрылся с ним за за закрытой дверью.
Вадим стоял на одном месте и смотрел им в след.
«-Скончалась. Вчера. В одиннадцать вечера. Мама умерла. – Он медленно, по слогам, проговаривал слова в голове, не веря им. – Ее сожгут. Даже не увижу её. -»
В себя его вернул громкий крик. Повернулся назад и увидел, как Юля опустилась на асфальт, надрывая горло. Люди так не кричат, это больше походило на предсмертный крик животного. Глаза девушки выглядели сумасшедше, как будто разум покинул ее вместе с исторгнутым из легких воздухом.
- Тихо, тихо. – Вадим подбежал и опустился рядом. Он не знал, что нужно делать, как успокоить, ведь самого разрывало горе. Неуклюже коснулся ее плеча. Юля посмотрела на него и перестала кричать, во взгляде стоял немой вопрос и она, сорвавшись в плач, уткнулась ему в плечо. Обнял ее за плечи и отвернулся, что бы не видела, как по щекам побежали слезы.
26 июня
21.11 по московскому времени
Всю дорогу из Геленджика до Бетты ехали молча. Юля то плакала, то затихала, безучастно смотря в окно. Султан пытался пробраться к хозяину, но ему все время мешали рычаг коробки передач и ремень безопасности. Смирившись, пес положил голову на колени к девушке.
Вадим ехал медленно, оттягивая приезд. Он не знал, что делать дальше. Вообще не было желания, что-либо делать дальше. Единственный человек, которого любил, умер. Кроме матери у него никого не было. Отец погиб, когда ему не было и двух лет. Мать рассказывала, что папаша любил выпить, и, вспомнив армейские годы, нарядиться в тельняшку и отправиться на поиски приключений. Мужиком он был рослым и крепким, немногие решались связываться с пьяным бугаем, что еще сильнее развязывало ему руки. Старший Воеводов частенько вытаскивала его из «обезьянника»[1]. Но коса всегда найдет свой камень, и в одной из драк отцу проломили череп. Умер не сразу, пролежав в реанимации несколько месяцев. В конце концов его отключили от систем жизнеобеспечения, написав в свидетельстве - «смерть головного мозга». С тех пор жили вдвоем с матерью. Других родственников у них не было, родителей мама потеряла еще во времена Великой отечественной. А теперь он вообще остался один, если не считать пса.
