«А ведь он его найдет, и опять кинется. Даже если попытаться уйти, все равно догонит, у него ноги целые. А сейчас он на полу, и даже не думает о защите, еще секунда и второго шанса не будет.»
Взяв пистолет за ствол, вкладывая весь вес в замах, обрушил рукоять пистолета на лысый затылок. Громко хрустнуло. Череп наркомана прогнулся под ударом, как скорлупа прогнившего кокоса, из лопнувшей кожи брызнула кровь. Замахнувшись, ударил еще раз, чтобы наверняка. Убивать не хотел - вырубить, что бы не встал, но на сколько сильно надо ударить не знал, поэтому бил со всей дури. Сердце бешено колотилось в груди. Навис на лежащим на полу торчком и смотрел, как из его головы вытекает кровь. Повернув наркомана носком здоровой ноги, отстранился. Глаза широко открыты, но жизни в них уже нет, улыбка так и оголяет страх дантиста.
Простояв с минуту, вспомнил зачем вообще пришел. Теперь бинт и таблетки были особо дороги, ведь ради них пришлось пройти через все это. Зашел за кассу. Обычно самые популярные лекарства лежат как можно ближе. Точно, шкаф сразу за кассой, ровные пачки обезболивающих и анальгетиков. Взяв сразу с запасом, нашел глазами шкафчик с надписью «перевязочные материалы». Упаковка с эластичным бандажом для фиксации голени. Прямо возле шкафа опустился на пол, снял обувь с носками и натянул бандаж. Приятное ощущение, как будто кто-то обхватил ногу и поддерживает ее. Две таблетки ибупрофена, и глоток воды из пластиковой бутылки, стоящих в холодильнике у кассы.
Послышался тихий плач. Откуда-то совсем рядом. Приглушенный, сдавленный, но то, что это был плач он не сомневался. Осторожно поднявшись на ноги, вытащил пистолет из кармана. Рукоятка немного испачкана в крови, но вытирать нет времени.
- «Вот идиот!». – Выругался на себя, поняв, что тупо не снял пистолет с предохранителя и не загнал патрон в патронник.
Убедившись, что теперь точно зарядил пистолет, Саша вытянул его перед собой и пошел на звук – в подсобку.
На полу лежала девушка, около тридцати лет. Белый халат распахнут, черное платье в красный узор уже успело вымокнуть от крови, и облепило пышную фигуру. Крашенные рыжие кудри прилипли к щекам, перепачканными кровью и слезами. Застывшие глаза смотрят под стол, где, спрятавшись за стулом и тумбочкой, сидит девочка. Совсем маленькая, год три, или четыре. Она зажимает рот рукой, боясь шуметь, но всхлипы все равно вырываются. Увидев Сашу с пистолетом, она поддалась назад, но уперлась в стену. В больших карих глазах читался ужас.
