– Бу-бу.
Луиза оторвалась от вдруг напрягшейся маминой шеи и увидела в дверях кухни Со Лея – с его застенчивой улыбкой и такой привычной, даже немножко уютной печалью в глазах. Он надел громадный галстук в горошек, которого Луиза раньше не видела. Ей сразу стало весело и захотелось прыгнуть ему на шею.
– Бу-бу, – откликнулась она. Сколько себя помнила, они всегда здоровались именно так.
– Я подумал, что стоит прийти пораньше, – сказал он маме. – Я обещал Луизе научить ее танцевать свинг до начала праздника. Если можно, конечно…
– Почему бы и нет? – Мама опустила взгляд в чашку.
Но когда Луиза, ухватив Со Лея за руку, потянула его из кухни, он все равно виновато оглянулся на маму.
– Но это не свинг! – возмущенно воскликнула Луиза, когда в гостиной Со Лей отпустил слуг и поставил одну из папиных пластинок, про которую сказал, что это «то, что надо», – Нэт Кинг Коул, «Увлечение».
Слуги натерли полы так, что они сверкали как зеркало, и через несколько минут, оставшись вдвоем, они хихикали и танцевали, прижавшись щекой к щеке, потому что Со Лей потешно наклонился к девочке – точно в такт песне, которую он включал раз за разом и про которую папа однажды сказал, что она очень грустная и очень обнадеживающая.
– Мы запросто можем танцевать свинг под нее, – убеждал Со Лей. – Видишь? Мы же танцуем!
Но потом в комнату влетели Джонни и Грейси, бодрые после сна и желавшие участвовать в веселье, – Джонни, такой серьезный даже в разгар игры, и крошка Грейси с вечной улыбкой, несмотря на то что в любых забавах она неизменно проигрывала. Луиза заметила, что Со Лей не решается крутить Грейси так же залихватски, как ее.
– Что происходит? Вечеринка уже началась? – донесся папин голос.
Он вошел, неся на вытянутых руках что-то громадное, завернутое в пеструю бумагу, и стоял, румяный и мускулистый, широко улыбаясь Со Лею.
– А почему бы и нет? – отозвался Со Лей, направляясь к бару, как будто папа ему предложил выпить. – Выпьешь?
Папа казался каким-то смущенным, пока Со Лей наливал ему в стакан коричневую жидкость. В последнее время у них частенько такое случалось, и папа изображал чересчур радостную улыбку, а Со Лей уходил в тень и жаловался на головную боль. Впрочем, в итоге оба скрывались в папином кабинете, где о чем-то совещались с другими мужчинами и куда детям вход был строго-настрого запрещен.
– Что, никому не интересно, что у меня тут? – Папа поднес громадный сверток к уху и встряхнул его, Грейси тут же захихикала, а Джонни посмотрел с настороженным интересом.
