– Капитализм породил непримиримые противоречия между человеком и человеком, расой и расой, народом и народом, – задумчиво произносил оратор. – Еще до войны огромное большинство населения нашей страны жило в бедности, в то время как совсем немногие – в основном европейцы и прочие иностранцы – были богаты. Наложите этот фактор на ущерб, причиненный войной… Нам необходимо поправить существующие экономические условия, разработав меры, которые позволят забрать деньги из рук богатеев, ввести фиксированные цены на продукты первой необходимости и пресечь деятельность спекулянтов и перекупщиков.
Слушая этого молодого человека, то гневно осуждающего, то брызжущего оптимизмом, Бенни чувствовал, как норовит раствориться в толпе, будто Аун Сан заклеймил лично его. В конце концов, Бенни за пару лет скопил значительную сумму (непристойно большую сумму, и, наверное, это можно счесть откровенно несправедливым, хотя заодно он вместе с собой вытянул из послевоенной экономической разрухи восемь сотен рабочих, не считая докеров в порту, экспортеров, которые зависели от его грузовиков, простых жителей в Рангуне и других городах, чьи запасы благодаря его льду могли храниться на несколько дней дольше), и на несколько секунд он почти убедил себя, что Аун Сан прав и эта обездоленная страна действительно способна решить свои проблемы за счет таких людей, как он сам.
Бенни уже готов был пристыженно выскользнуть из толпы, когда вождь неожиданно воззвал к национальным чувствам.
– Что такое, в конце концов, национализм? – вопрошал Аун Сан, задавая вопрос словно лишь для того, чтобы отбросить его. – Главное – жить одной общей жизнью, разделяя радости и беды, обретая общие интересы или общие ценности, взращивая общие традиции, которые помогут нам осознать единство и необходимость этого единения… Мы знаем, что величайшая из национальных целей – завоевание национальной свободы. И как же мы можем завоевать ее? Конечно же, первая наша задача – национальное единство, под этим мы подразумеваем единство всего народа. И пусть существуют другие партии, помимо нашей, главное – чтобы они не вредили национальным интересам.
В лице этого человека не было ни тени злобы, сколько Бенни ни приглядывался. Только гнев, древний гнев, спору нет, и свирепая ярость героя, который не остановится ни перед чем, чтобы освободить народ Бирмы. Но когда Аун Сан неожиданно спрыгнул со сцены, оставив растерянную толпу в остолбенении, Бенни невольно задумался, от
