Тайный сыск при Петре I и многих его последователях именно на борьбе с активными группами раскола сосредоточил многие свои силы в отсутствие еще не подошедшей идейной оппозиции республиканцев или либералов. Ответом стало осознанное и политическое сопротивление раскольников-старообрядцев верховной власти в России, затянувшееся на несколько веков. Это не только пассивный религиозный процесс сопротивления, как принято считать, не только уход в глубь Сибири и на Кавказ, не только самосожжения, не только не стриженные напоказ бороды. Уже с петровских времен часть наиболее активных «согласий» (ветвей раскола) переходят к активному вооруженному сопротивлению, уже не чисто религиозному, а именно политическому. Мятеж стрельцов 1682 года с бойней в самом Кремле был почти полностью организован и осуществлен сторонниками старой веры, как и последующая «хованщина» стрельцов-староверов.
И восстание стрелецких полков 1698 года было организовано старообрядческими агитаторами, в «утро стрелецкой казни» осужденные стрельцы, ложась на плаху, на глазах у царя с вызовом крестились по-старому двумя перстами. А потом будут массовые приходы старообрядцев в армию Пугачева, их хлеб-соль армии Наполеона в Москве, пожертвования промышленников из старообрядцев, таких как Савва Морозов, большевикам, и все это из желания отомстить «антихристовой» власти Романовых за прошлые страдания и репрессии. Эту первую в истории России массовую «пятую колонну» отчасти создала себе сама российская власть при активном участии ее тайного сыска, и в никоновскую реформу при Алексее Михайловиче, и в зверских преследованиях сторонников раскола сыском его сына Петра.
Место Преображенского приказа в системе петровских органов управления было очень значительным. Во время неоднократных поездок царя в Европу именно Федор Ромодановский оставался в стране главным человеком. Император Петр Алексеевич вообще считал любую полицию, в том числе и тайную, «духовной основой и стержнем общества». Если тайная полиция в виде Преображенского приказа при Петре была поначалу черновым вариантом до создания Тайной канцелярии, то полноценную обычную (уголовную) полицию он в Российском государстве сразу учредил, первым из Романовых придав ей высокий статус в госаппарате.
Еще одно новшество Петра, имеющее прямое отношение к истории российского тайного сыска, никак нельзя обойти вниманием. При Петре в России впервые предпринята попытка создать отдельный орган по заслушиванию и систематизации хаотических доносов по уголовным и политическим делам, которые тогдашним законодательством не разграничивались друг от друга. Такой орган был создан в виде фискалитета во главе с обер-фискалом Мякининым еще до Тайной канцелярии в 1711 году. Фискалитету дали тогда очень широкие полномочия. Он не был подчинен Преображенскому приказу и подчинялся непосредственно императору, а уже от него нужные указания по доносам принимались к работе преображенцами князя Ромодановского. В указе о создании фискалитета от 1711 года есть такие строки: «А буде фискал всего заявленного и не докажет, так в том его не винить, ибо не может он один всего ведать». То есть от ответственности за необоснованные доносы, не подтвержденные затем следствием, фискал этим указом заранее освобождался. Далее в том же указе Петр приказывал, что даже если донос окажется совсем ложным, но умышленной вины фискала в этом не будет установлено, то его карать только легким штрафом, фигуры же представителей фискалитета в губерниях были ограждены самой серьезной защитой государственной власти, они никак не подчинялись местным губернаторам, только обер-фискалу в столице.
