Поскольку, будем реалистами, разведка в силу своего предназначения всегда будет вести работу по сбору информации в других странах, а органы госбезопасности обеспечивать порядок внутри своих границ, то и отказа от этой деятельности от них никто не потребует. Речь пойдет только о правилах игры, единых для всех, о границах дозволенного по закону и об ответственности за их нарушение. Ведь и армии на войне (не тайной, а открытой) противостоят друг другу и заняты совсем уж открытым убийством. А все же в XX веке субъекты мирового права в виде отдельных государств договорились сообща следовать некоторым принципам ведения войн: соблюдать права военнопленных на человеческие условия плена по Женевской конвенции, запрету на некоторые виды оружия и ограничениям на другие, неприкосновенности парламентеров на войне и т. д. Думается, со временем государства разработают такую конвенцию для собственных спецслужб. Именно государства в лице их властных органов и их дипломатов. И именно гласную и легальную международную конвенцию, а не сами спецслужбы втихую в двухстороннем, трехстороннем или ином порядке установят некие никому не известные и негласные «джентльменские» соглашения между собой, как это зачастую бывало в XX веке. Толку от таких кулуарных договоров изначально не доверяющих друг другу партнеров пока особого не замечено, если сами их участники и нашли в том какую-то пользу для самих себя, то обществу от этого не легче, да общество о таких договорах в основной своей массе и не догадывается.
А вот общая и обязательная для всех стран-подписантов наша утопическая пока конвенция смогла бы многое регламентировать и перевести действия спецслужб на юридический язык. Если бы в ней запретить, например, тайные убийства спецслужбами или убийства без соблюдения судебной процедуры как граждан своих стран, так и иностранцев или собственных эмигрантов-оппозиционеров за рубежом. Поставить вне закона любой страны мира убийства свидетелей и убийства для сокрытия информации собственных же сотрудников спецслужб. А выявленных по этим статьям конвенции виновных по обязательству наказала бы по внутреннему уголовному кодексу власть их же собственных государств.
Тогда со временем удалось бы свести на нет практику охоты за зарубежными гражданами и политическими деятелями, примеры которой нам за XX век продемонстрировали неоднократно и советский КГБ, и американское ЦРУ, и французское СДЕКЕ, и израильская Моссад и еще масса спецслужб государств так называемого третьего мира (только в Латинской Америке шесть лет существовала секретная программа «Кондор» нескольких южноамериканских спецслужб по совместным убийствам собственных эмигрантов). Со временем удалось бы такой конвенцией заставить спецслужбы прекратить практику ликвидации своих бывших офицеров-перебежчиков, вынудив их регулировать сей щекотливый вопрос переговорами между собой или в суде. Пока же ситуация такова: на дворе третье тысячелетие, а Гордиевский в Лондоне все еще скрывается и гримируется в страхе перед уже не существующим КГБ. Или бывший сотрудник британской МИ-6 Томлинсон из-за написанной книги продолжает, как заяц, бегать по миру от гнева бывших коллег. А число убитых бывшими соратниками перебежчиков к концу XX века в мире перевалило, по самым скромным подсчетам, за триста человек.
