– Точно столько же, сколько у вас.
– Ну вот видишь? – На этот раз она совершенно презрительно посмотрела на своего мужа.
– Я все-таки считаю, – сказал муж, – что одной двери могло бы и не быть.
– Я не заметил, – сказал я с видом абсолютного знатока дверей.
– Помолчал бы ты уж, Константин, – сказала хозяйка, – а знаете, мы хотим еще кухню перегородить.
– А кухню зачем?
– Вторую плиту поставить.
– А… зачем?
– Они сами по себе – мы сами по себе.
– Кто – они?
– Какаду и Митрофан.
– А зачем им быть самим по себе?
– Видите ли, Петр Петрович, как вам пояснить, у них свои наклонности – у нас свои, с ростом у них проявляются индивидуальности, а мы, сами понимаете, в возрасте другом. У них развились вкусы, Митрофан сам готовит, никому не позволяет, и создается толчея у плиты…
– Толчея у плиты, – повторил я, чтобы что-нибудь сказать.
– Вот вы меня сразу поняли, а для хозяйки, согласитесь сами…
Я закивал головой в знак согласия.
– Нет, вы действительно согласны? А он… – И теперь она уже каким-то третьим взглядом посмотрела на своего мужа.
– Ну, если Митрофану необходимо… – Я почувствовал, что говорю серьезно и ввязался в разговор потрясающе дурацкий.
– Ну, если вы мне не верите, пусть он вам сам скажет.
– Я люблю одно, а она любит другое, – сказал Митрофан.
– Ну вот видите! Иногда он мне помогает, но сейчас характер у него резко изменился… в сторону эгоизма.
Кот сказал:
– Врет она.
– Ну вот, видите, как он со мной стал разговаривать! Раньше не было.
– Да не слушайте вы ее, – сказал кот, – вечно врет.
– Ну вот, видите, ремизить так свою хозяйку… Ах, Митрофаша, Митрофаша… Вы не поверите, мы его назвали в честь Митрофана, кота из литературы… Ну как фамилия этого писателя?..
– Какого вы имеете в виду?
– Ну, этот… с бородой.
– Хемингуэй, что ли?
– Другой.
– Молодой или старый?
– Вроде совсем средний.
– Плохой писатель, что ли?
– Да мы не знаем… – призналась хозяйка, – нам просто сказали, вот и все. Тот, который про недоросль написал. Ну, бог с ним.
– А кто вас надоумил комнаты так перегородить? – спросил я.
– Один знакомый архитектор, с очень оригинальным мышлением: между прочим, он советует увеличить сумму вдвое.
– Да не сумму, а цифру, – поправил муж.
– Какую цифру? – спросил я обалдело. – Теперь уже я почувствовал, что меня начинает уносить от берега в пустынный океан. Я плыть уже не мог. Стал уставать. Тонуть. Голова моя стала уставать самым серьезнейшим образом. Уходить в середине разговора было неудобно, и я решил: что будет – то и будет.
